Зима 1987 года. Мне восемь лет. Каждое воскресенье рано утром мы с папой едем на Птичий рынок (который ранее был на Таганке). Мы едем вдвоем на троллейбусе номер шестнадцать от станции метро «Кропоткинская». Я рисую на замерзшем стекле. Мы, как всегда, купим новую рыбку в аквариум и корм для рыб. А после остановимся возле ларька «Союзпечать» и купим новые марки, чтобы, вернувшись домой в теплую квартиру, сидеть вместе и вкладывать их в новый альбом. Я многое отдала бы сейчас, чтобы мой папа был сейчас с нами. Чтобы мои родители, как и прежде, шли, держась за руки. И чтобы где-то поблизости была я.

27 июля 2013 года… утро… маленький городок у моря… я захожу в подъезд дома, в котором я вырос… Летом сюда приезжает моя семья, и сегодня я приехал к ним всего на одни сутки… приехал, потому что больше не было сил оставаться вдалеке от них… Я поднимаюсь на пятый этаж и звоню в дверь… Лает собака, в доме начинается переполох… дверь открывает моя мама… Короткое объятие, и из комнаты первой на шум выбегает Даша… бросается на шею с коротким: «Папа!» Я прижимаю ее к себе и шепчу ей, как я соскучился. Матвей сначала запрыгивает мне на спину, но секунду спустя, сжалившись, просто становится рядом и обнимает… Потом появляется жена с Верой на руках, и какое-то время мы просто стоим, обнявшись все вместе…

До этого еще почти неделя, и, возможно, в реальности все будет не так… может, Матвей в это время будет гулять с собакой, а Вера еще не проснется, а Даша будет хныкать от того, что, подбегая ко мне, ударилась рукой о дверь… это не важно… я точно знаю, что так или иначе это произойдет, и уже одна возможность думать об этом и есть самое настоящее счастье…

14 февраля 2014 года. Мой первый стажерский рейс. Высота десять тысяч метров, и я между небом и землей… Даже не верится, что я лечу! Вижу гору Арарат так близко, что, кажется, могу потрогать ее рукой, а солнце совсем рядом и светит так ярко, что хочется зажмуриться. Вспоминаю свой день рождения в двадцать пять лет, когда вынесли торт и я загадала желание – хочу летать, хочу стать стюардессой. И через секунду промелькнула мысль, что я могу не только жить мечтой, но и превратить ее в жизнь. Я купила билет на самолет и полетела в Москву, хоть тогда и не верила, что у меня, логопеда, могут буквально «вырасти крылья». Я иду по салону и сияю от счастья, улыбаюсь всем и хочу, чтобы этот полет продолжался подольше.

2010 год. Москва. Город плавится от самого аномально жаркого лета за последние сто лет. Я стою у открытого окна после операционной палаты Филатовской детской больницы. Я жду. Жду, когда мне после операции принесут моего месячного сына Артема. Машины «горят» в пробке на Садовом. А я смотрю на них – как будто я совсем в другом мире. От меня ничего не зависит. Но входит медсестра и, как подарок, протягивает моего малыша в синей больничной пеленке. От счастья подкашиваются ноги. Мой сын жив, у него будет долгая и счастливая жизнь. Самое страшное позади! Я счастлива!

Лето. Каспийское море. Оранжевый закат. Запах морской воды и водорослей. Вода прозрачная, голубая, и хочется купаться. Но купаться нельзя, берег скалистый и высокий. Почти нет ветра. Легкий бриз. Мне девять лет. Мы ловим с папой рыбу. Мама где-то рядом, суетится. Это наша очередная вылазка на выходные. У меня клюет, и я начинаю таскать одну за другой, а у папы – ничего! Я победно смотрю на мой улов и на папу, а он с добротой и какой-то хитринкой в глазах мне улыбается. Я счастлива! Таких добрых глаз больше нет!

Июль 2004 года. Крым. Ночь. Я сижу на горе, похожей то ли на верблюда, то ли на беременную женщину. Передо мной море, надо мной звездное бесконечное небо. Я только что закончила школу и уехала к морю. Я не знаю, поступила ли я в университет, и в этот момент мне это не важно. Я пью вино из глиняной чашки и, кажется, просто счастлива от того, что мне восемнадцать, что есть я, есть это небо, это море и эта гора, похожая то ли на верблюда, то ли на беременную женщину…

…Слышны только отголоски дискотеки с другого берега да плеск лягушек в камышах. Вода подернута легкой рябью, оттого отражения деревьев кажутся живым строем витязей из сказки. Хоть это и называется белой ночью, но сумерки уже сгустились и ветерок заставляет зябко передергивать плечами под футболкой, если долго не двигаться.

Мы молчим, стоя на краю сырого песка. Это пауза после последнего отзвучавшего стихотворения. Это минута, чтобы опустить глаза и посмотреть вглубь себя, где так же и темно и ясно, как в эту ночь. Затем поднять их в чистое небо, на огромную низкую луну и еле заметные звезды. Наконец осторожно повернуть голову на четырех друзей и увидеть их опущенные и поднятые глаза, их задумчивые, улыбающиеся лица. Это мгновение будет вставать в памяти все лето, в которое мы не увидимся, и озарять тихим светом самую ненастную пору, и та же улыбка будет мерцать на губах…

Но мы кое о чем забыли. Так я и говорю и, поймав вопросительные взгляды, бросаю свой на темную воду и, сделав глубокий вдох, закрываю глаза.

Русская песня в четыре голоса стелется над северным озером… Мое тело наполнено воздухом и звоном, и по мере того как крепнут голоса, мелодия становится полнозвучней, нарастает внутри ликование, и наконец я тону – в теплом биении наших сердец! В упоении молодостью, дружбой, красотой мира и беспредельной добротой его Творца.

Жаркий июль 1999 года в Алмате. Нас шесть человек, три юноши и три девушки. Мы все поступаем в театральный. Подготовительные курсы закончились, и мы пошли к фонтанам на Старой площади. Как-то незаметно мы уже плещемся в воде, прыгаем через струи, безрассудство полное. А потом поехали по домам на автобусе и пели песни. Трезвые и счастливые, и не важно, что поступили только двое из нас, это уже потом…

Я испытываю счастье, когда смотрю из окна своего дома и наблюдаю за жизнью нашего двора. Он у нас очень «зеленый».

Рядом с подъездом стоит «Запорожец». Почти что ежедневно я наблюдаю, как к нему приходит его хозяин. Это такой пузатенький дедушка, который будто вывалился из кино 60-х. У него коричневый берет, подтяжки, бежевая рубашка, коричневые штаны и старые очки в грубой оправе. Его машина накрыта специальным чехлом из старой палаточной ткани тоже бежевых оттенков. Да, у него еще часто при себе чемоданчик с инструментами.