– Упырю, – понизив голос, Лируш склонился к уху Мавны, – если честно, нигде не место. Только под болотами. Хорошо, если ты ручаешься, что он никого тут не тронет. Но даже если не тронет, а кто-то узнает, что среди райхи затесался нежак, то вам со Смородником придётся худо. Точно выгонят из слободы, слухи поползут дальше, и из Озёрья тоже придётся уйти. А вокруг на полях знаешь что… Особо не погуляешь. Так что будьте осторожны, все трое. Да и мама Царжа женщина непростая, не станет помогать без своей выгоды, и я никогда бы не подумал, что она пойдёт навстречу нежаку…

Лируш провёл рукой по волосам, встряхнул кудрявой головой и снова улыбнулся Мавне – так широко, как ещё не улыбался за этот вечер. Указал на кружку в её руках и приподнял свою повыше.

– Извини, что я вот так тебе настроение порчу. Теперь буду только поднимать. Предупредил, и ладно, ты меня услышала. Давай выпьем за встречу.

Он ударил боком своей кружки о кружку Мавны и залихватски запрокинул голову, выпивая пиво долгими глотками под одобрительные возгласы окружающих. Вздохнув, Мавна задумчиво отвернулась.

В самом деле, Варде зря сюда пришёл, она и сама не раз об этом думала. Но где он мог остаться? На болотах? Не захотел ведь. Но только теперь Мавна поняла, что этим он мог навлечь беду и на неё саму, и на Смородника.

Тихо выругавшись, она глотнула из кружки и чуть не закашлялась. Напиток оказался крепким и терпким, горьким, с кисло-сладким привкусом каких-то ягод и трав. Кто-то рассмеялся, кто-то закричал, подбадривая – Мавна заметила, что была тут единственной девушкой, и не каждый мужчина пил из такой же большой кружки, выбрав что-то другое.

– Ну как? – полюбопытствовал Лируш.

Мавна утёрла рот рукавом и молча глотнула ещё.

– Отлично.

Кто-то рядом захлопал в ладоши, и Лируш присоединился, звонко ударил рукой о руку и расхохотался.

– Ай да девка! Не промах! Ну, Гожо, давай ещё!

Мавна хотела сказать, что ей больше не нужно, но её кружка тут же вновь наполнилась до краёв. В кабаке заиграла музыка, народу заметно прибавилось, теперь даже на их скамье почти не оставалось места. Мавна разглядывала их: старые и молодые, уставшие и весёлые, в обносках и опрятно одетые – наконец-то и женщины тоже начали появляться среди посетителей, и Мавна больше не чувствовала себя настолько чужой.

– Хорошо играет Наирча, – похвалил Лируш. – Гожо, ты много ему платишь?

Мавна не слышала, что ответил Гожо. В ушах волной поднимался мягкий шум, мысли о том, что из-за Варде у них могут неприятности, как-то растворились, и даже про козла думалось без тревоги: Царжа знает, что делает, и у неё обязательно всё получится, а как иначе? Ну а Илар наверняка нашёл безопасное место, не дурак ведь. Всё хорошо. Всё должно быть хорошо.

Мавна развязала платок и сняла, положив на скамью. Стало жарче, захотелось расстегнуть и ворот платья. Вокруг было столько огней, столько приветливых весёлых лиц, что даже казалось, будто чего-то не хватает: какого-то другого лица. Может, Илара? Да, ему бы тут понравилось…

– Пошли танцевать! – Лируш ухватил её за руку и потянул, не дождавшись согласия. Мавна сползла со скамьи и, едва не споткнувшись, протиснулась за Лирушем поближе к музыканту с цимбалами.

Здесь было шумнее всего. Люди танцевали – поодиночке и парами, отбивая ногами замысловатые движения, вскидывали руки и крутились, смазываясь в пятно перед глазами. Мавна побоялась, что Лируш будет слишком настойчиво притягивать её к себе, но он не стал даже дотрагиваться, когда убедился, что она ещё твёрдо стоит на ногах.

– Как у вас в Топях танцевали? – Он сверкнул белыми зубами. – Танцуй, как можешь, а я – как сам могу. Главное, чтобы было весело, правда?

Лируш положил одну руку себе на затылок, а другую – на пояс и закружился, едва не столкнувшись с другим развеселившимся райхи. Мавна рассмеялась и захлопала в ладоши. У них дома девушки танцевали медленно, степенно, а уж парни пускались вприсядку вокруг высоких костров. Нет, здесь такие танцы не подойдут, зря, что ли, Наирча старался чуть ли не искры высекать из своих цимбал?

Мавна распустила косу, встряхнула головой и закружилась на манер Лируша. Не так ловко, конечно, но кровь побежала по венам быстрее, разогрелась, и хотелось смеяться от неожиданной лёгкости, наполнившей голову. Как давно с ней такого не было!

Оступившись, она чуть не упала, но Лируш вовремя подхватил под локти, одобрительно улыбаясь.

– Умница! Видишь, как весело, а ты идти не хотела.

– Да уж.

Слегка повернув голову в сторону двери, Мавна увидела Варде и Смородника, настороженно осматривающихся. Она помахала им рукой и хотела крикнуть что-то весёлое, но только фыркнула, когда поняла, что они оба не обрадовались, увидев её танцующей с Лирушем. Смородник, скривив губы, похлопал Варде по плечу и указал на место на лавке.

– Забудь ты сегодня про них, – шепнул Лируш ей на ухо. – Скоро я верну тебя в это болото вечного уныния, но ты ведь хочешь отвлечься, правда?

Мавна проводила их взглядом и кивнула Лирушу.

– Немного. Но давай, может, без танцев?

По его разочарованному лицу Мавна поняла, что ему такой ответ не понравился. Она едва удержалась, чтобы снова не фыркнуть. Да что ж такое! Танцуешь – видишь недовольные лица, не танцуешь – то же самое. Всем не угодишь.

Цимбалы зазвенели ещё неистовее, пары образовали круг и пустились в пляс, от которого пол кабака дрожал, будто вот-вот несколько досок проломятся. Грохотали ударяющиеся друг о друга кружки, звучали взрывы грубого хохота, в углу что-то уронили, и, взвизгнув, звонко рассмеялась девушка.

– Да чтоб вас всех!

Мавна взяла Лируша за широкую тёплую руку и потянула в круг танцующих.

Они кружились, натыкались на другие пары, смеялись и помогали друг другу встать, если оступались. Сердце колотилось быстро-быстро, хмельно и весело, вовсе не так, как колотилось в тревоге и страхе. Жар кабака распалял кровь, и Мавна не могла вспомнить, когда в последний раз ей было так тепло, так легко, так весело. Точно до пропажи Раско бывало несколько раз – на праздниках у самых больших костров, когда парни из соседних деревень так же брали её за руку и вели танцевать, украдкой шепча на ухо, как она красива. Пару раз после таких танцев Мавна даже целовалась за ракитником – не в щёку, а иначе и ощущала чужие руки на своей талии и бёдрах.

Кружась, она то и дело поглядывала в