— Иди ко мне в трак, — пригласила Костлявая, — там кабина здоровенная. Лоля, Лоля! Поднимайся, в машине поспишь. Сегодня не твоя смена, выходит. Помоги её закинуть, Лёха, а то она, сам видишь, какая…

Девчонка почти ничего не весит, ноги-палочки, руки-веточки, рёбра торчат. Взял за талию, поднял, подал Костлявой, та её подхватила под мышки и затащила в высокую кабину многоколёсного монстра — самоходного генератора. Там оказалось просторно, даже спальные места организованы в углу за стеночкой. На одно из них мы и оттащили Лолю.

— Я думал, ты на мотоцикле.

— Нет, мот в багаже едет. Генератор наше всё, никому не могу доверить. Садись рядом, будешь пихать меня в бок.

— Зачем?

— Чтобы я не уснула. Вторые сутки рулю.

— Хочешь, подменю? Тут вроде просто…

— Куда уж проще, — фыркнула она, — две педали и руль. Тяга-то электрическая. Но я не уверена, что ты удержишься за ведущей машиной на Дороге. Эта штука очень тяжёлая.

— Да, — признал я, — тоже не уверен.

— Тогда на зигзаге подменишь, а сейчас не давай мне уснуть.

Колонна тронулась, набирая скорость, и вскоре ушла в туман Дороги.

— Чего сидишь, — сказала Костлявая, — давай, развлекай меня разговорами. Обещал.

— Расскажи о своём мире. Какой он?

— Да так, если вдуматься, довольно хреновый, — ответила она. — Но мы-то другой жизни не знали. Кочевые кланы, типа моего, держали за третий сорт, но там все сорта, кроме первого, были третьи. Небоскрёбы, откуда плюют на головы тем, кто дохнет в ядовитом тумане внизу.

— Ну, оно везде примерно одинаково устроено.

— Да, наверное. Я, знаешь ли, не слишком много пока видела в вашем Мультиверсуме. Одна бесконечная дорога в разных мёртвых пустошах. Но охотно верю, что люди везде схожи. У нас, если хочешь жить в городе, то продаёшь себя промам в аренду. Тебя набивают имплами, выключают башку, и ты пашешь лет пять, не приходя в сознание. Потом очнулся, пропил-проторчал заработанное и снова в аренду. Так и жизнь прошла, а вспомнить нечего. Ну, или иди в крайм, то есть в банды. То же самое, но потом тебя ловят и суют в бессрочную аренду, пока не выкинут стариком без копейки, доживать. В кланах хоть какая-то иллюзия свободы была, хотя, по сути, мы при том же городе были мусорщики.

— А что такое «имплы»?

— Импланты. У нас это мощно было развито. Руки, ноги, глаза, да хоть манда. У тех, кто в шлюхи арендовался, запросто всё могло быть казённое. У меня имплов нет, но у многих из клана имеются. Тоже проблема, скажу я тебе, они же не вечные, их обслуживать надо. А где теперь искать наш мир? Да и есть ли он вообще? Когда мы сваливали, его как раз накрывало коллапсом… Но, с другой стороны, детишек синеглазых мы вывезли, так что, может, всё и наладилось, не знаю. Один чёрт дорогу не запомнили, не до того было.

— Про обслуживание имплантов напомни потом, есть идея.

У меня сразу зародилось подозрение, что мой новенький прекрасный протез, с которым я уже так сроднился, вполне может оказаться порождением той же технологической линии, что и импланты из мира Костлявой. Двумя частями одного конвейера, например.

Раньше такое, как я понимаю, было запросто. Аннушка ещё на Терминале мне сказала, что Керт, когда она показала ему рейдерский перехватчик караванов, с удивлением опознал в нём устройство, которое уже неоднократно видел. На Заводе, где мне сделали протез, такие штуки стояли у цеховых ворот, но никто так и не понял, для чего они, поэтому просто положили на склад. Алина отметила, что такой прибор есть и в её базе данных, хотя записей о его предназначении не сохранилось, а сами образцы утрачены. Из всего этого вырисовывалась прелюбопытная картина распавшейся на звенья технологической цепочки, причём, если гипотеза верна, масштабы производства потрясают. Не исключено, что срез, из которого свалил клан Костлявой, мог располагать одним из них. В мире Алины было налажено производство киберов, у Мирены — протезы с совместимыми интерфейсами, у Костлявой — импланты. Вряд ли это совпадение, так что, может быть, Завод и импланты обслужит.

* * *

Вышли с Дороги на шоссе, идущее вдоль каких-то рельсов. По насыпи неспешно ползёт длинный-длинный грузовой состав. Вагонов столько, что ни начала, ни конца поезда не видно. Вагоны закрыты, платформы пусты, есть ещё цистерны, а некоторые вообще непонятно что — контейнеры непривычной формы.

— Всем стоп! — сказала рация голосом Аннушки.

Машины встали, и мы с Костлявой спустились из высокой кабины на асфальт, где нас уже поджидает прикативший из головы колонны «Чёрт».

— Не слишком опасно? — спросила Костлявая, показав на железку. — Живой же мир.

— Он не живой, — ответила Аннушка. — Это чертовски давний постколлапсник, никого тут нет. Но затягивать всё равно не стоит.

— Но…

— Предупреждая ваши вопросы, — девушка остановила меня жестом, — я понятия не имею, что здесь происходит и почему. Поезд выходит из одного тоннеля и уходит в другой, локомотива никогда не видела, и ни разу на моей памяти он не заканчивался. Если кто-то хочет проверить, куда он уезжает, может запрыгнуть на платформу и прокатиться. А я не решилась. Всех загадок Мультиверсума не разгадать, и у меня всегда находились более срочные дела.

— Как вычислить солярку? — деловито спросила Костлявая.

— Чёрные цистерны, вон, видишь? Я пыталась тут найти бензин, но не нашла, почему-то только соляра. Мне она ни к чему. Да, сразу скажу — те два вагона, что я из любопытства вскрыла, были пустыми. Может, в других что-то и есть, но мне недосуг, и вам не советую. Хотя людей тут нет, но вы набрали такой коллапсный потенциал, что под вами уже фрактал прогибается. Это не метафора, кстати.

— Да, — закивала старая глойти, — вот вы не видите, а Доночка видит. Мы катимся, как шарик по тряпочке. Тяжёлый шарик, ткань провисает и потрескивает. Никогда такого не было! Я пока молодая была, караваны по двести машин водила для Малки, но никогда дорога под нами не гнулась, а сейчас как будто по подвесному мосту… Всё время в яме. Едем-едем, выехать не можем.

— Остановить их никак? — показала на вагоны Костлявая.

— Я бы не стала, — покачала головой Аннушка. — Мало ли, что и где поломается в ответ. Они идут медленно, до выходного тоннеля километров пятьдесят, закинь шланг и качай на ходу.

— Поняла, — женщина побежала вдоль колонны, раздавая распоряжения.

Вскоре трак с прицепом-наливняком тронулся, поравнялся с одной из чёрных цистерн, выровнял скорость, покатился рядом.