– Встречи? – Софи обернулась и взглянула на него как насумасшедшего. – Да вы, я вижу, просто грезите наяву, Роберт. Юрисдикциявашего посольства распространяется только на его территорию. Стоит им послатьза нами своего человека, и его можно будет обвинить в пособничествепреступникам, которых разыскивает французская полиция. Этого никак нельзядопускать. Одно дело, если вы пройдете на территорию посольства и попросите тамубежища, и совсем другое – просить их нарушать существующий во Франциизакон. – Она покачала головой. – Попробуйте позвонить прямо сейчас всвое посольство. И я заранее знаю, что вам ответят. Скажут, что в целяхисключения дальнейших неприятностей вы должны сдаться Фашу. Ну и, естественно,пообещают использовать все свои дипломатические каналы для облегчения вашегоположения и справедливого суда. – Она взглянула на витрины роскошныхмагазинов, выстроившихся вдоль Елисейских полей – Сколько у вас при себеналичных?

Лэнгдон заглянул в бумажник.

– Сто долларов. Несколько евро. А что?

– Кредитные карты?

– Да, конечно.

Софи прибавила скорость, и Лэнгдон понял, что у нее созрелкакой-то план. Впереди, в конце Елисейских полей, высилась Триумфальная арка,монумент высотой 154 фута, построенный еще Наполеоном для увековечениясобственных военных побед. Прямо за ней находился круг с девятиполоснымдвижением.

Приближаясь к нему, Софи посмотрела в зеркальце заднеговида.

– Пока вроде бы оторвались, – сказала она. – Но ипяти минут не протянем, если останемся в этой машине.

А потому надо украсть другую, подумал Лэнгдон, раз уж мы всеравно преступники.

– Что собираетесь делать?

– Сейчас поймете, – ответила Софи и резко свернула накруг.

Лэнгдон промолчал. За сегодняшний вечер он уже не разполагался на эту женщину, и вот к чему это привело. Он отогнул рукав пиджака,взглянул на часы. То были коллекционные механические наручные часы сизображением Микки-Мауса, подарок родителей на десятилетие. На циферблат людичасто поглядывали с недоумением, но Лэнгдон носил только эти часы. Знакомство сдиснеевской анимацией послужило своеобразным толчком, именно с тех пор он сталинтересоваться магией формы и цвета; и теперь Микки-Маус служил Лэнгдонуежедневным напоминанием об этом и позволял оставаться молодым в душе. Впрочем,в этот момент Микки-Маус показывал весьма позднее время. 02.51.

– Забавные часы, – заметила Софи, покосившись назапястье Лэнгдона, и направила машину по кругу против часовой стрелки.

– Долгая история, – ответил он и поправил рукавпиджака.

– Да уж, наверное, – с улыбкой сказала Софи и съехала скруга. Теперь они направлялись на север от центра города. Пролетев дваперекрестка на зеленый свет, она притормозила на третьем и резко свернулавправо, на бульвар Мальзерб. Они выехали из уютного дипломатического района сутопающими в зелени роскошными особняками и оказались в неприглядном рабочемквартале. Затем Софи свернула влево, и тут наконец Лэнгдон сообразил, гденаходится.

Вокзал Сен-Лазар.

Впереди виднелась стеклянная крыша-купол терминала дляпоездов, напоминающая нелепый гибрид самолетного ангара с теплицей. Вокзалы вЕвропе никогда не спят. Даже в этот поздний час у главного входа стояло сполдюжины такси. Разносчики развозили тележки с сандвичами и минеральной водой,а из зала ожидания выходила группа ребятишек с рюкзаками. Они протирали глаза исонно осматривались по сторонам, точно никак не могли сообразить, в какойпопали город. Чуть поодаль, у обочины, маячили двое патрульных полицейских,направляя сбившихся с пути туристов.

Софи припарковала свою малолитражку за рядом выстроившихсяцепочкой такси, в так называемой красной зоне, хотя неподалеку, через улицу,находилась обычная парковка. Не успел Лэнгдон спросить, что Софи собираетсяделать, как она выпорхнула из машины. Подбежала к одному из таксомоторов ипринялась переговариваться о чем-то через окно с сидевшим за рулем водителем.

Лэнгдон выбрался из машины и увидел, что Софи протягиваетводителю толстую пачку купюр. Таксист кивнул и, к удивлению Лэнгдона, тут жеотъехал.

– Что случилось? – спросил он, подходя к Софи. Таксиуже успело скрыться из виду.

– Идемте, – сказала Софи и зашагала к главному входу ввокзал. – Купим два билета на ближайший поезд из Парижа.

Лэнгдон поспешил следом. Вместо того чтобы преодолетькакую-то милю, отделявшую их от посольства, они, похоже, отправляются теперь вдальнее путешествие. Лэнгдону все меньше и меньше нравилась эта затея.

Водитель, встретивший епископа Арингаросу в аэропортуЛеонардо да Винчи, сидел за рулем маленького неприметного черного «фиата».Арингароса помнил время, когда служители Ватикана пользовались исключительнороскошными большими лимузинами со специальной эмблемой и флажками папскогопрестола. Те дни давно миновали. Теперь машины Ватикана выглядели куда какскромнее и не имели отличительных знаков. Ватикан утверждал, что делается этоиз экономии, чтобы больше средств оставалось на благие дела; сам же Арингаросаподозревал, что вызвано это соображениями безопасности. Мир сошел с ума, и вомногих странах Европы демонстрировать любовь к Христу стало столь же опасно,как размахивать красной тряпкой перед быком.

Подобрав полы черной сутаны, Арингароса опустился на сиденьеи приготовился к долгому путешествию до замка Гандольфо. Тот же путь емудовелось проделать пять месяцев назад.

Последнее путешествие в Рим, вздохнул он. Самая долгая ночьв моей жизни.

Пять месяцев назад позвонили из Ватикана и потребовали,чтобы епископ Арингароса незамедлительно явился в Рим. Без каких-либообъяснений. Билет вам оставили в аэропорту. Папский престол был готов на все,чтобы сохранить плотную завесу тайны во всем, что связано с высшими чинамиКатолической церкви.

Арингароса подозревал, что сие таинственное распоряжениесвязано с представившейся папе и служителям Ватикана возможностью опорочитьнедавний публичный успех «Опус Деи»: завершение строительства штаб-квартирыэтой организации в Нью-Йорке. Журнал «Акитекчурел дайджест» назвал зданиештаб-квартиры «сияющим маяком католицизма, органично вписавшимся в современныйгородской пейзаж». Надо сказать, что в Ватикане теперь с излишнейвосторженностью относились к слову «современный», особенно если это былосвязано с делами Церкви.