Судя по её количеству, рана там была внушительной! И даже понимая, что нужно взглянуть и оценить масштаб катастрофы, я просто не смогла заставить себя отодвинуть ткань, искренне опасаясь, что убью некроманта, убрав то единственное, что хоть как-то пыталось сдерживать кровь.

– Тотэйн, – выдохнула заклинание призыва медицинской помощи, сглотнула и очень, очень спокойно попросила: – Вам нужно лечь.

– Я в порядке, – сухо отрезал Редман.

– Вы гордец и упрямец, – не согласилась я, – у вас неприлично серьёзная рана, и чтобы не умереть, вам сейчас же нужно лечь.

А лично у меня уже от волнения кончики пальцев покалывало, но я отчаянно отгоняла от себя все страхи и лишние эмоции. Потом, я подумаю обо всём этом потом, когда буду уверена, что этот невыносимый лорд Редман не умрёт у меня на глазах и фактически руках.

По губам мужчины самым неожиданным образом скользнула устало-довольная улыбка и мне сделали ещё более неожиданное признание:

– Мне нравится, что вы командуете.

– Предсмертное откровение? – Я запаниковала.

Обернувшись, нервно посмотрела на запряжённых лошадей… только сейчас поняла, что и присутствие волков, и прогремевший взрыв они перенесли поразительно, потрясающе спокойно, едва ли реагируя вообще. Странно, очень-очень странно.

Решив, что подумаю и об этом потом, послала животным магический приказ, а едва те, цокая копытами, приблизились, распахнула дверцу кареты и непримиримо указала Редману внутрь.

К счастью, в этот раз он даже спорить не стал. Счастье моё было мимолётным, сменившись страхом при мысли о том, что сесть на порог экипажа Анаэль согласился лишь потому, что стоять ему было уже невыносимо.

– Боже, быстрее, – прошептала едва слышно, чувствуя ужасную беспомощность и острую свою бесполезность.

– Я не умру, – стремительно бледнея, тихо, но очень упрямо заявил некромант.

– Конечно не умрёте, – даже спорить не стала, нервно переступая с ноги на ногу, заламывая руки и во все глаза на мага глядя, – вам нельзя умирать.

Лорд Редман слабо выдохнул, что, наверно, означало смешок, и, прикрыв глаза, прислонился боком к дверному проёму.

– Лорд Редман, – напряжённо позвала я.

И едва не взвыла, когда ответом мне было лишь тишина.

– Лорд Редман, – голос сорвался, некромант не реагировал. – Боже… Анаэль, не смейте умирать!

Я приблизилась к нему вплотную, коснулась ледяных бледных щёк… по моим собственным вдруг потекли беспомощные испуганные слёзы.

– Тотэйн! – Прошептала в отчаянии, обнимая мужское лицо ладонями. – Боже, Анаэль…

Полчаса спустя я нервно мерила шагами больничный коридор, метаясь из угла в угол, от стены к стене, пока за белоснежной дверью сразу три лекаря пытались не дать лорду Редману умереть.

Не дали.

Открылась дверь, в коридор, мрачно на меня поглядывая, вышли все трое.

– Он жив, – спокойно уведомили застывшую в напряжении меня.

Шумно облегчённо выдохнув, я вдруг вот только сейчас поняла, как безумно устала, и те неконтролируемые выбросы энергии явно не пошли мне на пользу, и…

– Вам плохо? – Лекари мигом сменили гнев на милость и обступили меня с трёх сторон. – Позвольте провести диагностику.

– Я в порядке, – заверила нас четверых, встала ровно, натянуто улыбнулась и спросила: – Могу я пойти к нему?

Единственный мужчина, усатый и полноватый, неприязненно скривился и спросил:

– А вы ему кем приходитесь, леди Авель? Можно только родственникам.

В иной ситуации я бы до подобного никогда в жизни не опустилась, но сейчас особо даже не задумывалась о своей репутации, когда уверенно врала:

– Невестой.

И потрясённые ответом, практически бессильные тут лекари молча отступили в сторону, позволяя мне беспрепятственно приблизиться к двери, коснуться ледяной ручки… невольно вздрогнула и ощутила, как ускоряет биение сердце и как колени дрожат, а перед глазами всё почему-то плывёт…

Надавив на ручку, приоткрыла дверь, медленно просочилась внутрь…

Анаэль спал. Обнажённый по пояс, по этот же самый пояс перебинтованный… Меня покачнуло. Моих поверхностных познаний было достаточно, чтобы точно знать: если пришлось задействовать бинты и фиксировать рану механически, значит, лишь лекарской магии было не достаточно.

Значит, рана и в самом деле оказалась в разы серьёзнее, чем можно было бы предположить.

Тихо закрыв дверь, я на негнущихся ногах доковыляла до глубокого кресла у окна, закрытого шторами, которые не пропускали в палату свет, совсем не грациозно в него рухнула, посидела так какое-то время, затем наклонилась и не сгибающимися пальцами расстегнула сапожки. Моя верхняя одежда осталась где-то внизу.

Забравшись в кресло с ногами и прижав колени к груди, я очень долго сидела в тишине, не сводя глаз с безмятежно спящего Анаэля Редмана.

И думала.

Напряжённо думала о том, что, кажется, я виновата в том, что сейчас лорд Редман был без сознания в госпитале с тяжёлым ранением.

Я.

Если бы я не засомневалась, не решила, что эту историю с волками он подстроил ради моего признания… если бы я не стала утаивать от него правду, то он бы и не пошёл за этим волком, в котором почувствовал перерождённого духа и которого воспринял за того самого, разыскиваемого им анимага.

Перестав доверять людям ради собственной безопасности, я совершенно недопустимым образом подставила под удар невиновного человека.

С этими тяжёлыми мыслями усталость и утянула меня во тьму.

* * *

– Леди Авель, – шептал кто-то негромко, настойчиво тряся меня за плечо, – леди Авель, идёмте в соседнюю палату…

– Зачем? – Сонно возмутилась я, не размыкая глаз и в целом не собираясь никуда уходить.

– Вам здесь неудобно, – не очень уверенно заметил робкий женский голос.

– Мне здесь прекрасно, – не согласилась я и только после этих своих слов поняла, что у меня напрочь затекло место, на котором сидеть принято, и ноги тоже, и шее было совсем неудобно, но всё же: – Я никуда не пойду, благодарю за заботу.

И некоторые тут снова в сон проваливаться начали, но перед тем, как вновь уснуть, я глаза всё же открыла, на больничную койку посмотрела и убедилась, что Анаэль продолжал крепко спать.

* * *

– Что с ней? – Знакомый напряжённый голос пробрался сквозь неприятный липкий сон.

Я медленно поплыла на этот звук, ощущая себя ужасно уставшей и разбитой и точно зная, что усну вновь раньше, чем всё же доплыву.