– Понятия не имею, уж точно не я. Не особоразбираюсь в попсовых напевах, но, на мой взгляд, это шутка дурного тона. «Тыскоро подохнешь»… Фу! Кому была адресована песенка? О чем она?

– Женщина хочет убить свою соперницу, –пояснила я, – и в трех куплетах описываются способы, которыми она изведетподругу-предательницу, а припев – это многократно повторяемая фраза: «Ты скороподохнешь!»

– Отвратительно. Постой! – воскликнул Леня. –За столом было всего две блондинки, ты и Ольга. Ты же не уводила чужого мужа?

– Нет. Думаю, песня посвящалась убитой Оле, –ответила я, – Галя не могла песню заказать?

– С ума сошла? – возмутился Мартынов. – Галкаинтеллигентный человек, она такую дрянь не слушает. И с какой стати ей портитьнастроение Ольге? Они впервые за столом увиделись.

– В зале ресторана было полно народа.

– И что?

– Ничего. Звони, если понадоблюсь, и передавайГалке привет, вдруг она тебе из Индии звякнет, – я быстро закончила разговор.

Повесив трубку, я провела несколько минут враздумьях. Иногда, чтобы отыскать ответ на вопрос, надо вернуться к началутропинки и пройти ее заново, обращая внимание на все маленькие, подчас дажекрохотные камешки. Что было странного в тот вечер?

А ничего! Мы спокойно закусили, и практическиникто, кроме Евгения, много не пил. То, что Растов наклюкается, было очевидно,и когда он упал лицом в тарелку, я совершенно не удивилась. Вот песня меняпоразила. И кто же заплатил оркестру? Леня с Галкой этого идиотского поступкане совершали, Ника с Верой были искренне удивлены услышанным, Женя в тот моментуже сладко храпел. Потом Калинина устроила истерику и убежала. Олявоспользовалась предоставившимся шансом заполучить мужика и попросила менядовезти Женю до ее дома. Сильно сомневаюсь, что песня была адресована мне, аесли учесть, каково пришлось ночью Оле, то становится понятно: кто-тооткровенно угрожал моей тезке. Но Оля попала в ресторан совершенно случайно, еене было в списке гостей, следовательно, никто даже не предполагал, что онапридет на ужин. Значит, кто-то из присутствующих в ресторане узнал Ольгу и несдержал нахлынувших чувств. Причем скорей всего заказчица женщина. Мужчиныболее просты, парень мог подойти и выяснить отношения, а тетка заплатилаоркестрантам и с удовольствием смотрела на наши вытянувшиеся от изумления лица.

Я вскочила на ноги. Надо поехать в ресторан ипоговорить с руководителем джаз-банда. «Очаровательный» напев вряд ли частопросят исполнять, скорей всего музыканты смогут описать внешность дамочки,заказавшей «подарочек».

И я ринулась в прихожую. Но на бегуостановилась, сказав себе: «Спокойно, Вилка, не стоит кидаться вперед сломяголову. Сейчас утро, оркестранты наверняка отсыпаются, раньше восьми вечера онина работе не покажутся». Значит, мне нужно ехать в Подмосковье и еще разпоговорить с Ниной Таракановой, которая беззастенчиво наврала наивнойписательнице с три короба.

И тут позвонил Плотников.

– Уже получил сведения из Насети? –обрадовалась я.

– Угу, – как-то странно ответил Роман.

– Говори, – занервничала я.

– Ерунда получается. В городе на самом делепроживала семья Таракановых. Олег Ефремович, его сестра Нина Ефремовна, женаСветлана Петровна Иванова и крохотная девочка Виола.

– Так… – протянула я. – И что дальше?

– Таракановы не отличались примерным поведением,пили горькую, жили в собственной избушке на краю Насети. Они потомственныеалкоголики, родители брата и сестры зашибали, дети пошли по их стопам. СветланаИванова имела те же привычки. Виола родилась совсем больной, всю беременностьбудущая мамахен бухала по-черному. Странно, что девочка дожила почти до двухлет. Ее никто не лечил, и Виола Тараканова умерла.

Я вздрогнула. Очень неприятно слышать подобноеизвестие, мне всегда казалось, что тезки вроде как родственники.

– Дальше больше, – продолжал Плотников. –Родственники сочли поминки достойным предлогом для очередной попойки – инажрались в дым. Что там у них случилось, никто не знает, вспыхнул пожар, вогне погибли Олег, Нина и Светлана. Хоронили их за госсчет в общей могиле, очем есть запись в соответствующей книге. Но я сделал запрос по семьеТаракановых и выяснил, что через два месяца после гибели все четверо приехали вгородок Канск и жили там год. Затем перебрались в Михайлово, сменили ещенесколько мест жительства, а потом Нина приобрела дом в подмосковном Клязине,Олегу же от работы дали комнату в столичной коммуналке, куда он въехал с Виолойи Светланой.

– Здорово, – только и смогла сказать я.

До Клязина я докатила быстро, вошла в магазини увидела за прилавком Анжелу.

– Ой, здрассти, хорошо, что вы зашли! –Девушка приветствовала меня, как старую знакомую.

– Где ваша заведующая? – забыв поздороваться,спросила я.

– Тетя Нина? – задала глупый вопроспродавщица.

– Да, – стараясь быть приветливой, подтвердилая.

– Заболела. Сердце у ней схватило, с утра непришла, – зачастила Анжела, – в одиннадцать позвонила, велела детскиеновогодние подарки в витрину выставить и…

– Где она живет? – гаркнула я.

– Тетя Нина?

– Да!

– По улочке вниз, последний дом. Избушка зеленая,ставни красные, веранда кирпичная пристроена, – объяснила Анжела. – Только еетам нет.

– Куда же она подевалась?

– На автобусе в райцентр в поликлиникупоспешила, решила кардиограмму сделать – вдруг инфаркт. Раньше восьми вечераназад не приедет.

– Кардиограмма не долгая процедура, – сказалая.

– Верно. Но автобус, если не сломается, тольков двадцать ноль-ноль в Клязино прибудет, – объяснила Анжела, – других рейсовнет.

– Может, на попутку сядет?

– Кто? Тетя Нина?

– Да.

– Ой, что вы! Она никогда к постороннему вмашину не полезет. Да и к своим тоже. Одалживаться не любит, – засмеяласьАнжела, – прямо пунктик у нее – ни у кого ничего не просит, гордая слишком!