– Наверное, гуляют, он нам не сообщил о своих планах, – съязвил Лёд, а после поймал пальцы Эй и прижал к губам.

Заноза закатила глаза, вырвала руку, схватила лепёшку и впилась в неё зубами, даже не поблагодарив. Мне нестерпимо захотелось огреть этих двоих бубном шаманки, одиноко стоящим в углу. Но Яга вряд ли бы это одобрила. Я сел на пол и принялся рассеянно жевать безвкусную лепёху, размышляя, что мне следует дальше делать.

– Почему твою шаманку слушаются местные? – спросил Лёд, выведя меня из оцепенения.

– Она их лечит и запугивает проклятиями. А ещё принимает роды. Дети теперь редкость, сам знаешь; глупо было бы позволить им умереть, имея под боком какую-никакую повитуху, – ответил я.

Мы с Ягой уже переговорили на эту тему. Насколько я понял, с местными жителями у неё сложился вежливый нейтралитет. Не все её жаловали, но, когда беда приходила в дом, не брезговали её помощью.

– Яга сказала, что все учреждения вроде больниц, библиотек, школ и прочих оплотов цивилизации давно разгромлены. В районе, где нас с тобой держали в плену, живёт большая часть местных. Но это не какая-то дружная, организованная коммуна вроде той, откуда вы с Эй сбежали. Яга рассказала о нескольких главарях, которые постоянно соперничают, хотя и заявляют себя борцами с любой структурой и проповедуют свободу, – пояснил я, проклиная собственную словоохотливость. (Почему, даже злясь на Льда, я продолжаю с ним разговаривать?!) – В той части города протекает река, разбиты огороды, даже теплицы, а чуть дальше раскинулся лес. По словам шаманки, некоторые жители вполне разумны и стараются жить тихо, не привлекая внимания, но их постоянно донимают безумцы. Например, не так давно там было что-то вроде фермы с домашним скотом и птицами, но противники цивилизации выпустили животных на волю. Конечно, почти всем курам, свиньям, козам и коровам, кого не смогли снова изловить, зимой пришёл конец.

– Психи, – хмыкнул Лёд.

– Представляешь, особо радикально настроенные жители отказываются от языка и специально не разговаривают с детьми, считая вторую сигнальную систему злом, приучаются обходиться минимумом одежды, бегают полураздетыми, закаляются. – Мой словесный поток было не остановить – наверное, на меня так действовало излечение от заикания. – А младенцев и вовсе практически не одевают, полагая, что организм ребёнка должен сам подстроиться к внешним условиям, – продолжал распаляться я. – Тех, кто нас связал, Яга как раз и относит к нормальным, – боюсь предположить, как выглядят другие…

– Проповедуют приближение золотого века, а сами деградируют, – проговорил Лёд. – Отвергать цивилизацию глупо, за столько веков человечество окончательно разорвало все связи с природой. Это всё равно что курице пытаться опять стать динозавром. Если эта зима не убила идейных дикарей, так уничтожит следующая. Возможно, они бы и выжили со своими взглядами в чуть более тёплом климате, но в наших краях это самоубийство…

– А как связаны динозавры и курица? – недоумевал я, мысленно перелистывая книги про эволюцию.

– У нас был фильм о доисторической эпохе, там про это говорилось, – мечтательно вздохнул Лёд. – Возможно, мы с Эй последние люди на земле, кто смотрел телевизор.

– Может, всё ещё вернётся на круги своя. По книгам мы восстановим наследие предков, а что-то придумаем сами. Я же пишу о нас, например…

– Не представляю, как это возможно восстановить, – откликнулся Лёд, медленно расплетая косы, которые навязала ему Эй. – Слишком много электроники сгорело, все массивы данных уничтожены – это навсегда утраченные главы из истории человечества, которую и так слишком часто редактировали. И что твои книги? Вот доберутся до них примитивы и за пять минут спалят в своих первобытных кострах всё, что ты записывал много дней. Освободят бытие от символьного рабства. А может, и тебя заодно прибьют как опасного носителя культуры.

Словно в подтверждение его слов, раздался громкий хлопок, и ночь озарилась яркой вспышкой. Лёд сел, уронив тарелку с остатками лепёшки. Тут же в комнату вломилась Яга.

– Не пугайтесь, но ваш поезд горит, да и всё равно ценного там ничего не осталось, – излишне бодро проговорила она.

Лёд вскочил на ноги, но пошатнулся и был вынужден опереться о стену. Он стоял, сжав челюсти, и не отрываясь смотрел на всполохи за окном. Эй мигом подобрала упавшую еду и невозмутимо продолжила есть.

– Машины всегда уничтожают. Иван любит огнём решать дела. А Женя обычно старается разобрать вещи на составные части, распилить. Это уж кто победит в драке.

В комнате повисла пауза, я пытался сформулировать новый вопрос, но Яга перебила ход моих мыслей.

– Вы не единственные, кто додумался воспользоваться железными путями. Иногда по ним ездят на таких штуках – дрезинах, кажется. Вы же видели, что мусора на рельсах немного. А ту кучу специально сложили местные, чтобы ловить путешественников, – терпеливо разъяснила Яга.

С моей стороны наивно было полагать, что мы одни из первых решили восстановить поезд после десятилетия хаоса. Похоже, живя с самого детства в затворничестве, я мало что знал об окружающем мире. Он оказался не так пустынен и мёртв, как мне виделось. И это снова вселяло надежду.

– А может, где-то сохранились большие города? – спросил я вслух.

– Когда Машину судного дня доверили нейросетям, они постарались разрушить все коммуникации, а остаток работы завершили дроны, добив центры управления. Все так боялись развития искусственного интеллекта, хотя убить его оказалось проще простого – отрубить повсеместно электричество, – ответил Лёд. – Блэкаут. Это примитивы отдали такую команду.

– А разве не пандемия погубила нашу цивилизацию? – У меня медленно закипали мозги.

– Она стала причиной, почему большинство задач было делегировано компьютерам и решалось дистанционно, – вздохнул Лёд. – По крайней мере, это то, что я слышал от отца.

– А ещё землетрясения, – с важным видом добавила Яга.

– Вы уже всё в кучу мешаете, не бывает столько всего и сразу, – возмутился я. – Болезни, войны и стихийные бедствия! Даже в самых фантастических книгах я такого не встречал.

– Почему же? Как раз четыре всадника Апокалипсиса и пронеслись, – внезапно вклинилась Эй. – Как на картинке у председателя! Вжух! И все передохли! Только скелеты ковром лежат.

Уж не знаю, что там за художество висело в комнате у неведомого мне председателя, но, похоже, оно сильно впечатлило Эй, раз она периодически вспоминает о нём, нездорово поблёскивая глазами. Неизгладимая сила искусства в действии.

– Ну а где же Врач и Булочка? – снова всполошился я. – Надеюсь, они не пошли к поезду?

– Я отправила их на охоту, – заявила Яга. – Дала лук, показала, как стрелять. Махнула в сторону перелеска. Вроде он всё понял. Кивал.

– По-твоему, он, как кошка, видит в темноте? Или Булочка носит за