А уже в Венеции, бродя по набережной, он вдруг подумал, что он — кот, съевший рыбу. «Обратись ко мне кто-нибудь в этот момент, я бы мяукнул. Я был абсолютно, животно счастлив».

Бродский буквально боготворил котов, и он часто заканчивал телефонный разговор с близкими и друзьями, произнося: «Мяу-мяу!»

Одно из поздних эссе Бродского, посвященное поэтическому творчеству, называется «Кошачье мяу». Наверное, этот заголовок он выбрал потому, что считал котов и кошек подлинными творцами.

Друзья Бродского утверждали, что коты — его «тотем». Поэт А. С. Кушнер, про которого Бродский говорил, что он — «один из лучших лирических поэтов XX века», вспоминал:

И в самом деле, Бродский не выносил молчания. Когда в комнате возникала пауза, его лицо становилось несчастным, он говорил «мяу» или начинал рассказывать анекдот.

Из воспоминаний Иосифа Бродского мы узнаем, что на даче в Комарове у соседей Анны Ахматовой, с которой он был дружен, жил очень шумный, буйный огромный рыжий кот по прозвищу Глюк, о котором Ахматова говорила: «Ну, знаете, это уже не кот, это целых полтора кота».

Вот литературная зарисовка этого зверя, сделанная Бродским:

«Открывается старая, шуршащая дверь и из-за нее выглядывает пушистая прелесть знатный кот, всем котам кот».

А в 1972 году Бродский был изгнан из Советского Союза и в 1977 году он принял американское гражданство. Значительную часть своей американской жизни поэт провел в одиночестве (с Марией Соццани, которая была младше Бродского почти на 30 лет, они поженились в сентябре 1990 года), когда единственным членом его семьи был упомянутый кот по имени Миссисипи. Иногда он вывозил своего кота из Нью-Йорка на природу, в деревню Саут-Хэдли. И там вырвавшийся из каменных джунглей кот увлеченно преследовал белок, а поэт с удовольствием наблюдал за ним из окна.

Кто-то считает Иосифа Бродского типичным «западником», а сам про себя он говорил: «Я еврей, русский поэт и английский эссеист». Иногда третье определение он заменял на «американский гражданин». Но что о нем можно сказать точно — он был человеком, всегда готовым стать на сторону слабых. Об этом — еще одно «кошачье» стихотворение поэта:

Большим почитателем котов и кошек был и Пабло Пикассо, и он говорил: «Я терпеть не могу породистых кошечек, которые мурлыкают на подушке в гостиной. Мне нравятся одичавшие кошки, что охотятся за птицами, носятся по улицам как угорелые, тащат все что ни попадя. Они смотрят на вас дикими глазами и того и гляди вцепятся вам в физиономию. А вы заметили, что кошки, живущие на воле, почти всегда брюхаты? Это вполне естественно: ведь они только о любви и думают». И именно такие образы кошек он и создавал в своих полотнах. А в 1939 году он написал зловещую картину «Кошка, пожирающая птицу», и она в 1997 году была куплена на аукционе в Нью-Йорке за 8,2 миллиона долларов.

В книге Анри Жиделя «Пикассо» читаем:

Очень любил котов и кошек Джон Леннон. Еще мальчишкой он стал хозяином котенка Элвиса. Это имя котенок получил в честь кумира Джона — короля рок-н-ролла Элвиса Пресли.

Кошка, пожирающая птицу. Худ. Пабло Пикассо

Правда, позже обнаружилось, что Элвис — это кошка, но кличку ей менять не стали. Плюс у легендарного «битла» жили коты Сэм, Тич и Тим, причем последний дожил до двадцати лет и стал любимым животным. А еще у Леннона был кот по имени Иисус, а после женитьбы на Йоко Оно семейство Леннона пополнилось еще двумя кошками, кои в соответствии с их окрасом получили клички Соль и Перец.

Но, без всякого сомнения, самым большим кошкопочитателем среди знаменитых людей ХХ века был Эрнест Хемингуэй, прославившийся не только своим вкладом в литературу, но и любовью к шестипалым животным. Как известно, в норме все коты и кошки должны иметь на передних лапах по пять пальцев, а на задних — по четыре. Шестипалость — это отклонение от природной нормы, каковое называется полидактилией. Но мистер Хемингуэй в 1935 году получил в подарок от своего друга капитана Стенли Декстера шестипалого котенка, нареченного Сноуболом (Снежком). И с тех пор более сорока шестипалых котов и кошек жили и живут в доме-музее Хемингуэя, расположенном на острове Ки-Уэст во Флориде. Почти все они — потомки того самого Сноубола. И властями штата Флорида животные Хемингуэя признаны национальным и историческим достоянием.

Джон Леннон со своим котом

Эрнест Хемингуэй с одним из своих котов