Уверенный шаг и наглый взгляд сделали своё дело — охранники нахмурились, но не стали преграждать мне путь. Приободрившись, я почти дёрнула за блестящую ручку-кольцо, но дверь неожиданно открылась изнутри. В лицо хлынули тепло и свет, но они не помешали мне прекрасно рассмотреть вынырнувшего из царства роскоши посетителя. Неосознанно я отпрянула — отошла подальше и открыла рот. На меня смотрели бледно-жёлтые, как позолота на дверях, глаза таххарийца.

— Мейлори Юна Горст, — тут же узнал меня хьель-амир. — Ты нарочно следишь за мной?

От возмущения я выпучила глаза и хотела послать бронзового дикаря прямиком в пекло, но за его спиной возникли неизменные телохранители. Огромные, полуголые, увешанные металлом и кожей, с миинхами в тонких чёрных косичках, они мгновенно привлекли внимание и заставили несчастных охранников магазина почувствовать себя крошечными гномами на их фоне. Проходящие мимо местные жители замедляли шаг и едва не тыкали пальцами в троих варваров посреди городской улицы.

— Вот ещё, — фыркнула я, но оскорбления придержала. — У меня есть дела в ювелирной лавке.

— Разве ты не должна учиться убивать у своего ментора? — таххариец подошёл ближе, но я не сделала ни шагу назад. Задрала подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. — Разве не опасно женщине бродить одной?

— Кроуниц — мой город, — твёрдо ответила я. — Он защищает меня не хуже стали и ментора.

В ответ таххариец рассмеялся, нагло закинув голову назад. Костяные миинхи застучали друг о друга, добавляя музыке проспекта варварские нотки. Противные прихвостни хьёль-амира загоготали в такт, чем спугнули случайных зевак. Люди начали расходиться, опасливо озираясь и прибавляя шаг. Этот неприятный факт противоречил моему заявлению, и я стиснула зубы от досады.

Вот бы перерезать им громогласные глотки! Каас согласно завопил, отчаянно требуя свободы и крови, но я не поддалась опасному соблазну. Быстро обошла дикаря, задев плечом одного из его воинов. Но в лавку зайти снова не успела — в следующую секунду что-то невесомое чиркнуло меня по бедру. Я подпрыгнула от неприятной щекотки и возмущённо развернулась, на этот раз совершенно точно намереваясь высказать всё, что я думаю о чужеземцах. Но застыла — в руках у хьёль-амира блеснуло лезвие хопеша. Прежде, чем я успела сообразить, что происходит, ремень с Каасом соскользнул с моего бедра и тут же был подхвачен хохочущим чужеземцем. Я среагировала мгновенно — кинулась отбирать свой главный символ, но потерпела неудачу — варвар просто увернулся, поддразнивая меня моим же кинжалом.

— Немедленно верните! — потребовала я.

Вонючие дикари! Да что они о себе возомнили?! Я была верноподданной Квертинда, и они не имели никакого права вести себя, как стая шакалов! Ярость и обида впились иглами в затылок и лишили возможности соображать. Я снова кинулась в бой, но таххарийцы только этого и ждали — они потешались, перекидывая друг другу кожух с Каасом.

— Где же твой защитник город Кроуниц, мейлори Юна Горст? — насмешливо спросил хьёль-амир.

Горожане собрались на другой стороне улицы любопытной кучкой — не больше десяти человек. В мою защиту не выступил никто. Схватка с варварами представлялась не самой хорошей идеей тщедушным лавочникам и служанкам с корзинами, а рудвики и вовсе попрятались за юбки, как детишки.

Ситуация попахивала тролльим дерьмом. Я бы хотела побороться за свою собственность, но посреди города, на виду у варваров и жителей даже кровавая магия не могла стать мне помощницей. Да и не было у меня плазны на её сотворение… Только злость, возмущение и ощущение несправедливого бессилия. Я злобно запыхтела, ожидая развития событий.

— Лучше вместо кинжала надень ожерелье, подаренное повелителем, а вместо мужской обуви — браслеты на щиколотки, — хьёль-амир на секунду достал Кааса из ножен, но быстро убрал не место, потеряв интерес. Но возвращать не спешил. — Королевство, в котором женщины носят оружие, позорит мужчин.

— Так проваливайте, — раздражённо выплюнула я. — Вам не рады в Квертинде. Вы не достойны местной женщины. Даже Элигии.

— Магистр Велилльер красивая, — варвар задумчиво тронул миинх в моих волосах, и я дёрнула головой. — Но я ищу не просто красивую женщину, а амирью. Правительницу Таххарии-Хан. Сильную и решительную. Смелую и властную. Умную и хитрую. Её дуната-мар должен был достоин меня.

Я отклонилась назад и даже немного присела — хьёль-амир навис надо мной скалой и явно наслаждался преимуществом. Думает, что загнал меня в угол? Тоже мне, дикий зверь. Но я приняла его игру — улыбнулась как можно приветливее и сделала вид, что мне нравится нелепый флирт этого выродка. Даже положила ладонь на его горячее обнажённое плечо и поймала в золотых радужках тень удовольствия. Другой рукой скользнула за голенище сапога, мысленно блуждая в ближайшем проулке Кроуница.

— Кстати, Сирена — глупая, трусливая и слабая, — попыталась я защитить подругу от последствий её решений. — Не рекомендую брать её в жёны. К тому же, она уже передумала! Я не вру — можете сами спросить у неё! У этой девчонки ветер в голове!

В горле пересохло, и последние слова вышли визгливыми, но варвар не обратил внимания на мои слабые убеждения.

— Шаххрейн, — неожиданно вспомнил он и напряжённо сморщил лоб, но быстро расслабился и понизил голос: — Леди Сирена Эстель после подношения стала одной из моих невест. Я не возвращаю даров и обетов.

— Верните мой кинжал, — напряглась я.

— Не переживай, мейлори Юна Горст, — обнажил белые зубы дикарь. — Дуната-мар — священное согласие. Его нельзя отнять силой. Я чту заветы предков.

Я всё-таки отошла. Несло от таххарийца, как от капрана, если того смазать ореховой пастой. Но больше всего меня напрягала близость мужского тела — горячего, поджарого и сильного тела тренированного воина. Это здорово дразнило и нервировало. Я спрятала руки за спину, но варвар в долю секунды преодолел разделяющие нас пару шагов и прижал меня к себе. Я растерялась.

— Пошли со мной, мейлори Юна Горст, — скорее приказал, чем попросил таххариец и лизнул мою щёку. Я брезгливо отвернулась. Варвары смотрели гордо, с прищуром и хитростью. — Ни одна женщина ещё не пожалела о том, что пошла с Махди ад-Хазином. Пошли со мной сейчас — и я не только верну тебе женское оружие, если оно тебе так нравится, но и подарю любой товар из этой лавки. Хочешь?

Горячее дыхание обжигало щёку, ноздри щекотал въедливый аромат пота и иноземных масел. Я сглотнула слюну и тихо, на ушко прошептала варвару:

— Кроуниц будет против.

И со всей силы вонзила заколку Сирены в мужское бедро. Успела достать её из-за голенища, пока варвар упивался преимуществом.

Таххариец завыл, схватился за рану, а я, не теряя времени, выдернула из его рук Кааса и рванула в сторону проулка Степняков. Там располагались городские прачечные, и в погожие дни бельё развешивали по всему двору.

За мной пустилась погоня — два дикаря быстро сориентировались и пустились следом. Но я ожидала такого развития и успела подумать об этом заранее. Толкнула какого-то зеваку в объятия первого преследователя, нырнула под низкую арку. Перевернула пустую бочку, которая стояла тут, должно быть, ещё со времён Галиофа. Перегородив проход, бросилась наутёк — сквозь развивающиеся на ветру полотна. Коридор из верёвок был запутанным, но я знала его наизусть — не раз ходила через этот двор прошлым летом. Легко уворачиваясь от тканевого плена, я юркнула под козырёк входа в прачечные и обернулась, убеждаясь, что бронзовые тупицы барахтаются в простынях. Хохотнула — и нырнула в сквозной тоннель в стене. Он как раз вёл к Тифоньему бульвару.