Я ушам своим не поверила! Ведь это Маршал – он обычно более осторожный, чем я с Рагнаром вместе взятые! Но при этом же я внутренне будто согласна с ним, причиной чему являются усиливающиеся женские крики… В окнах было как будто спокойно: не видно ни души, за исключением пони, запряженного в груженую телегу, из которой по округе разносится тягостный вопль – да ведь этим криком они могут привлечь к нам внимание! Да, до деревни далеко, и она кажется заброшенной, но наша ферма тоже кажется заброшенной, однако это не так, и никто не отменял случайных прохожих, которые могут шастать по лесам в это самое время…

Маршал медленно снял крючки с петель и щелкнул замком. Когда он сделал шаг назад, я резко распахнула перед ним дверь так, чтобы в момент открытия двери он двумя руками удерживал взведенное ружьё. Нас сразу же обдало ночной прохладой, сме́ло ворвавшейся в дом, но лунный свет не попадал на крыльцо, так что хорошо рассмотреть непрошенного гостя у нас не было возможности. Было ясно совсем немногое: перед нами стоит смуглокожий мужчина в распахнутой куртке и вязаной шапке. Вид нашего оружия его, очевидно, напугал, отчего он сделал шаг назад и едва не споткнулся на верхней ступеньке крыльца, но вовремя сманеврировал.

– Не стреляйте! Она рожает, – незнакомец резко указал рукой в сторону шумной телеги. – Помогите!

Маршал сделал три уверенных шага вперед и, оказавшись на крыльце, не спуская с ночного гостя прицела, произнёс крайне угрожающим тоном:

– В этом доме живёт большая компания, и каждый мой человек вооружен. Если выяснится ложь – ты и твои люди будете расстреляны на месте.

– Хорошо-хорошо! Только дайте нам провести роды в вашем сарае, и еще пару чистых тряпок, и немного теплой воды!

Громкий шепот Томирис раздался прямо за моей спиной:

– Теплую воду добывать не меньше двадцати минут. Если и вправду собираемся оказать помощь этим бедолагам, тогда лучше начать прямо сейчас.

На улицу вышли Маршал и я – Томирис и Рагнар первое время оставались в доме. Осмотрев телегу, мы убедились в том, что в ней находится рожающая женщина, а также увидели рядом с ней крупную собаку и светловолосого мальчика лет пяти, прячущегося под овечьими шкурами. Пара была молодой, точно младше тридцати лет, женщина была русоволосой, а мужчина мулатом, так что столь светловолосый ребёнок не мог быть рождённым в таком союзе. Я могла бы подумать, что, быть может, этот ребёнок рождён женщиной в союзе с другим мужчиной, но теперь я живу в другом мире, и потому мне сразу же показалось подозрительным то, что эта пара возит с собой как будто совсем чужого для них ребёнка. Впрочем, у меня самой имеется опыт с Кайей… Времени задумываться о таких подробностях не было: женщина должна была вот-вот разродиться прямо в подол своего окровавленного платья, её необходимо было переместить с телеги, запряженной беспокойным пони, в более подходящее для этого мероприятия место. Пока я не спускала прицела своего оружия с мужчины, Маршал помогал ему вкатывать телегу во двор и подводить её впритык к сараю. Если бы не яркий свет луны, всё могло бы быть сложнее, но благодаря хорошему обзору дело шло быстро: как только мы завели в сарай роженицу, Томирис с Рагнаром вышли из дома и отправились в амбар добывать горячую воду. Вскоре я смекнула, что мы поступили неправильно: в сарае оказалось настолько холодно, что изо рта даже шел пар, а ребенок должен был вот-вот появиться на свет… Быстро посоветовавшись с Маршалом – стоит ли перемещать роженицу в амбар, в котором Томирис с Рагнаром уже наверняка развели огонь, ведь там стоит наш кадиллак? да, но они ведь не знают, что он работающий! – мы пришли к решению переместить женщину в более теплое место, отчего она была не в особом восторге – она вообще была не в восторге от происходящего с её телом в эти минуты.

Как только страждущая улеглась в амбаре рядом с открытым огнём, началось самое тяжелое: потуги. Женщина так сильно кричала, что я уже не сомневалась в том, что наше местоположение разоблачено не только для возможных обитателей соседней деревни, но и для обитателей соседних провинций. С другой стороны: этот крик такой пробирающий, что едва ли на нашу ферму захочет сунуться любой случайно услышавший столь страшный вопль.

Как только вода была разогрета, Томирис сбежала из амбара прочь, и Рагнар последовал за ней – они якобы расположились за воротами, чтобы иметь возможность охранять нас снаружи. Впрочем, и мы с Маршалом здорово растерялись: Маршал стоял в десяти шагах от роженицы и, сжимая оружие, ничего не выражающим взглядом смотрел в одну точку прямо перед собой, а я бегала между ним и будущим отцом, который занимался самым сложным – собственноручно принимал роды! К подобному нас в прошлой жизни точно не подготавливали! Ладно подоить козу, но принять роды у женщины – это уж слишком!.. Я только услышала от незнакомца, что в прошлом он был ветеринаром, и уже от этой информации пришла в восторг: ветеринар – это ведь почти врач, ведь верно?!

Томирис принесла пледы из дома: один для будущей матери, второй для не торопящегося появляться на свет младенца. Забрав их и уже отойдя от сестры на пару шагов, я услышала, как она сказала Рагнару, что она никогда не станет матерью, после чего прибавила, что с этих пор Рагнар будет спать исключительно на полу. На эти слова парень ухмыльнулся, но его ответа я не расслышала, потому что уже бежала к разрывающейся от боли женщине… У меня откровенно тряслись руки, дрожали колени и на лбу выступила холодная испарина: я не могла ничем помочь ни мучающейся женщине, ни мужчине, принимающему у нее роды, но и отойти от них подальше, хотя бы к Маршалу, тоже не могла, а потому застряла посередине амбара, в ужасающей трезвости ощущая всю глубину своего бессилия… Как никогда я была согласна с Томирис: никакой секс подобного не оправдает! Рожать ребёнка в таком мире, в таких условиях – ну уж нет!

Примерно спустя полчаса после того, как Томирис принесла пледы, в амбаре раздался первый младенческий плач – женщина родила мальчика.

Глава 4

Состояние матери и младенца на протяжении целых двух часов после окончания родов оставалась стабильно положительным. Нечаянные гости притаились в углу амбара и, явно желая оставаться незаметными, пытались отдышаться после пережитого: они не просили у нас ни еды, ни воды, хотя Рагнар тайно обыскал их повозку и доложил Маршалу о том,