и его супруге-билетерше. Эти законопослушные граждане открыли в Большом настоящее агентство по устранению кому-либо неугодных лиц в театре. Разумеется, они действовали отнюдь не бескорыстно, а получая за свои деяния деньги и дорогие подарки. На лесах остался отпечаток подошвы обуви охранника. Он иногда надевал театральную обувь. Но я продолжаю. Вам мешал и сам премьер, ведь он явно благоволил к Молочковой и Грушевой, а вовсе не к вам, Анастасия Макаровна, хотя вы и были готовы сделаться его любовницей.

— Нет! — воскликнула Величаева.

— Простите, если сказал лишнее. Но все же. Супружеская пара, Тимошенков и Величаева, покусилась на самого премьера. Это преступление вы тщательно планировали. Прежде всего вы бросили тень подозрения на Виталия Давыдовича Томского, на того самого Виталика, бывшего супруга Томской. Я не знал, что вы там наобещали Молочковой, но она нарочно солгала мне, когда сказала, что Галину Николаевну избивал в ту роковую ночь ее бывший муж, а не вы. Бросить тень подозрения на Томского было не так уж трудно. Он частенько захаживал в театр в неурочные часы. Все знали, что он по-прежнему ревнует Галину Николаевну. Ему даже приходила в голову мысль об убийстве самого Сафьянова. Но Твердо решили убить премьера именно вы. Охранник или билетерша подмешали яд в пирожные. Жертвой этой авантюры стал ни в чем не повинный молодой человек, студент...

Тимошенков вдруг отвернулся и вынул из ящика стола какую-то бумагу.

— Вот. Это ксерокопия признания Антона в убийстве матери. Эту бумагу он написал, когда приехал ко мне на другой день после того, как стрелял в Галину. Я спал, когда он собрался уезжать. Он оставил свое признание на столе. Потом вернулся, хотел забрать бумагу, но я уже успел ее скопировать, а когда вошел Антон, я притворился спящим.

— У вас дома ксерокс?

— Да, у меня отличный компьютер и все прочее.

Битнев аккуратно спрятал признание Антона в папку.

— Итак, — продолжал Степанов, — ваши преступные действия были достаточно успешны. Но наконец пришло время убрать и охранника. Я не сомневаюсь, что, именно подчиняясь вам, он в диктофонной записи оговорил Овчинникова. Билетерша, жена охранника, знала далеко не все. В тот вечер Анастасия Макаровна не ушла из театра. Это она выключила свет. На этот счет мы располагаем показаниями билетерши.

— Ложь! — закричала Величаева.

— Вы, господин Тимошенков, устроили так, что телохранители премьера открыли огонь и охранник был убит. Виталия Давыдовича также отравили вы. Соседи Томского опознали вас по фотографиям. Они запомнили, как вы бегали за спиртным. Вы напоили Томского и отравили его.

— Папа, это правда? — потрясенный Юпитер переводил взгляд с отца на мать.

— Это бред, — решительно возразил Тимошенков.

— Вы, Анастасия Макаровна, стали должницей билетерши. Ваш сын узнал Галину Николаевну, когда она в сопровождении двух бомжей явилась в квартиру Антона. Юпитер испугался и решил сбежать, чтобы окончательно выйти из игры. А между тем Томская продолжала рассчитывать на него как на сообщника. Отпустив своих приятелей, Томская вернулась в квартиру и пообщалась с Юпитером. Он обещал ей свою помощь, но на самом деле больше не собирался помогать ей. Когда Томская стояла на сцене, переодевшись Снегурочкой, она пристально всматривалась в зрительный зал, ища Юпитера. Но его там не было, зато она приметила билетершу, на которую тоже возлагала определенные надежды.

Юпитер кусал губы.

—Ваши карты спутало появление привидений. Я не совсем понимаю, впрочем, почему билетерша переоделась в костюм Снегурочки. Неужели вы ей посоветовали?

—Конечно, нет. Она сказала, что сама найдет способ.

—Хорошо, что вы наконец стали давать признательные показания. Я думаю, что Молочкова и Грушева тоже решили в шутку попугать Сафьянова. Но все эти мистификации слишком далеко зашли. А выжившая Томская уже пылала местью. И прежде всего она хотела разделаться с вами, Анастасия Макаровна, ведь Галина Николаевна считала, что вы отняли у нее роль. Нервы ваши сдали, вы заперлись дома. И тогда вас заменила Грушева. И наконец, во время вечеринки после спектакля появились целых четыре Снегурочки одновременно. Опьяневшая Грушева; Молочкова, желавшая разыграть подругу; Томская, которая играла вас, и вы — с ножом.

Лицо Величаевой вспыхнуло:

— Я устала бояться. Я решила прийти в театр, одеться в костюм Снегурочки и прирезать того, кто на меня охотится, кто бы это ни был.

— Но вы увидели у Томской пистолет. И тогда вы кинулись бежать и в ужасе прыгнули в окно вслед за Грушевой, тоже потерявшей рассудок от страха. А потом Грушева, в свою очередь, наняла ту же билетершу, чтобы она прикончила вас. Неутешная вдова-билетерша все равно собиралась увольняться из Большого. Но вместо вас в виде Снегурочки явился я. Билетершу и сообщника Томской удалось задержать. Оба были вооружены пистолетами.

— В вашей стройной конструкции имеется одно лишнее звено, — сказал Тимошенков. — Поэтому вся конструкция и представляется мне шаткой. Это звено — смерть Антона. По-вашему, и его я заказал?

— Возможно, что и нет. Но вы хотели его смерти. Билетерша оказала вам большую услугу, проявив инициативу. Антон опознал ее в костюме Снегурочки, у нее был его телефон. И похожий телефон был у Молочковой. А вот пистолеты были распределены следующим образом: один — у охранника нашелся, второй — у Антона, потом этот пистолет попал к Томской, и третий — у билетерши. Ваша, молодой человек, работа, — обратился Степанов к молчащему Юпитеру.

— Есть кое-что, чего вы не знаете, — хмуро заговорил Юпитер. — Томская подговорила врачей в поликлинике, чтобы они лишили мою мать певческого голоса. Так что Галина Николаевна — тоже не ангел и получила по заслугам.

Степанов оглядел дружное семейство:

— Анастасия Макаровна, Сергей Александрович, Максим Сергеевич, мы вас сейчас оставим, а вы подумайте над тем, как изложить свои показания.

Тимошенков вздохнул с явным облегчением, но на всякий случай спросил:

— А если мы сбежим?

— Вы не сбежите. Только попробуйте скрыться, и сразу ваши партии будет петь Байков, а вас, Анастасия Макаровна, заменит Грушева. Она, кстати, тоже бежать не решится, потому что ей в затылок дышит некая Амалия. А у Амалии поддержка весьма мощная. Так что никуда вы все не сбежите. Ведь театр для вас — это все!

Когда Степанов и Битнев уже шагали к своей машине, Андрей Алексеевич заметил пруд недалеко от дома Тимошенкова.

— Наверно, здесь и караси водятся, — задумчиво произнес следователь.

В тот же день Степанов докладывал Даниилу Евгеньевичу о своих успехах.

— Итак, возможны три версии. Первая та, в которой главным действующим лицом будет Тимошенков. Вторая — в центре которой