сразу догадается. Что в моей личной жизни всё идет кувырком. И что щеки и уши у меня сейчас алеют совсем не от любви к мужу, а от общения совсем с другим, с чужим мужчиной. Поэтому я постояла на углу родительского дома, а затем вышла дворами на другую улицу, и направилась к автобусной остановке. Я ни от кого не пряталась, не старалась сбежать, просто не хотела, чтобы Глеб случайно меня увидел, если вдруг решит вернуться или поехать в неожиданную для меня сторону. Поэтому я с опаской поглядывала по сторонам, а, оказавшись на остановке, остановилась за столбом. Смотрела по сторонам, но, на самом деле, думала совсем о другом.

О другом. Всё ещё никак не могла пережить волнение от присутствия рядом с собой другого мужчины. Не Андрея. Я стояла, рассеяно наблюдала за людьми вокруг, и уговаривала себя, что моё волнение ничего не значит. Это от скуки, от некоторого разочарования в отношениях с Андреем в последние месяцы, от переживаний, и Глеб не имеет к этому никакого отношения. Глеб чужой, непонятный, даже опасный. Пройдет несколько дней, вся эта история пройдет, и он уедет. И мы с ним вряд ли когда-нибудь ещё встретимся. И волноваться по этому поводу, да и, вообще, из-за него — дело глупое. Я же не наивная девочка, которая влюбляется в первого, кто удостоил её своим вниманием. Я замужняя женщина, в конце концов.

— Наташа. Наташа!

Я далеко не сразу поняла, что обращаются и зовут именно меня. Голову повернула, вся по-прежнему в своих, каких-то парящих, но мутных мыслях, и к своему ужасу поняла, что зовет по имени меня муж. На дороге стоит наша машина, а он совсем рядом со мной, уже руку ко мне протягивает, а я не слышу. Я стою и думаю, о другом мужчине.

— Что ты здесь делаешь? — вырвалось у меня.

— Пытаюсь докричаться до своей жены, — посмеялся Андрей. И взял меня за руку. — Мимо ехал, смотрю, ты стоишь.

Он повел меня к машине, я пошла за ним, безропотно, ещё не успев опомниться от его неожиданного появления. Пыталась поверить в то, что он ехал мимо по главному проспекту города, и заметил меня, стоящую за столбом. Сердце, наверное, подсказало.

— Тебе сказали, где я, да? — задала я вопрос, когда Андрей сел на водительское сидение.

Андрей на меня посмотрел, и несколько секунд молчал, будто не знал, что мне сказать. А потом как-то неумело соврал:

— За тебя переживают.

Мои губы тронула холодная улыбка.

— Я так и знала.

Отвернулась. А Андрей, мой собственный муж, вздохнул чересчур театрально.

— Не реагируй так. Я переживаю, все переживают. Что в этом плохого?

— Действительно. Следить за женой, как она с чужим мужиком по городу катается. Ради твоих интересов. Как тут, на самом деле, не запереживать?

— Мог бы, катался бы сам, — неожиданно огрызнулся мой муж, и это заявление прозвучало настолько нелепо, настолько оглушительно и аморально, что я даже рассмеялась.

— Не сомневаюсь, — вырвалось у меня. — Знаешь, мне тоже жаль, что Ивану Алексеевичу не потребовалось подложить кого-нибудь в постель к женщине. Ты бы с удовольствием взялся решать эту проблему. И всем было бы хорошо.

— Никто тебя ни под кого не подкладывает! Не выдумывай!

Я согласно кивнула. Что я должна была сказать мужу? Что я не экскурсовод, не гид-переводчик, и как бы в моем обществе Глеб Кириллович Романов не особо и нуждается? А хочет видеть рядом с собой только по одной причине, что я его развлекаю своим присутствием? А развлекаться с женщинами он привык определенным образом. Но Андрей, кажется, готов закрыть глаза на все обстоятельства, лишь бы Юганов-старший перестал иметь к нему какие-то претензии. Он готов пожертвовать мной, ради своей безопасности.

Неприятно такое осознавать.

— Куда мы едем? — спросила я, когда опомнившись, внимательнее посмотрела за окно.

Андрей молчал. Не потому, что не хотел со мной разговаривать, мне кажется, он побоялся мне прямо сказать. И просто молча продолжал рулить.

А я и без всяких слов и подсказок поняла, куда мы едем. В дом Югановых. Мне вдруг остро захотелось оказаться в другой машине, рядом с другим человеком. И пусть бы Глеб вез меня куда хотел, пусть даже к адмиралу, но лишь бы не к Юганову, не в сопровождении Андрея. Мне начинало казаться, что муж играет роль моего надзирателя, когда дело касается этой злополучной семейки. Присмотреть за мной, проследить, чтобы я не забывала, для чего меня инструктировали, привезти по первому зову под барские очи.

Принимали нас снова у бассейна. Видимо, Иван Алексеевич много времени здесь проводил. В халате, с бокалом добротного коньяка в руке, сидел в удобном, практически королевском кресле, и через панорамные окна с задумчивостью и превосходством над миром, посматривал в сад, больше похожий на парк. И масштабами, и дизайнерской задумкой, сад вокруг их дома был похож на парк, с причудливыми клумбами, стриженными кустарниками и вымощенными дорогущим камнем, дорожками.

Когда мы с Андреем вошли, Ивану Алексеевичу как раз подавали обед, и, наверное, по этому поводу, отец нашего города, выглядел весьма благодушно. Увидел нас, точнее, меня, и заулыбался.

— Наталья! Рад, рад. Проходи давай.

Андрея он будто и не заметил. Это я для себя отметила. Я ещё глянула за своё плечо, муж остался там, где стоял, у дверей, потом присел на край шезлонга. Даже не приблизился. А у меня так противно на душе стало в этот момент. Я подошла к столу, как и приглашали, даже присела. Рядом со столом крутилась девушка в форменном переднике, расставляла тарелки, налила Ивану Алексеевичу сок в стакан.

— Пообедай со мной, — великодушно предложили мне. Мне, а не Андрею опять же.

Я вздохнула.

— Не хочу. А сок выпью, — вдруг решила я.

— Выпей сок, — согласился Юганов, а сам всё разглядывал меня, присматривался с широкой усмешкой. Сидел он передо мной в махровом халате, с влажными волосами, видимо, как раз перед обедом плавал. Слава Богу, я этого не застала. Даже его вид в халате вызывал у меня острое отторжение. Предпочла бы встретиться с Иваном Алексеевичем в его кабинете, и побыстрее уйти.

Сок мне налили, и девушка удалилась.

Иван