и лежала, уткнувшись носом в спинку дивана, закрыв глаза, и почему-то вспоминала тот поцелуй с Глебом у озера. Поцелуй, саму атмосферу, свои ощущения. Как мне было хорошо, легко и приятно. Пусть на какую-то минуту, на которую я позволила себе забыть, что я гадкая обманщица, но это было. Жалко, что длилось всего минуту.

Утром, наблюдая, как Андрей суетится, пытается сам приготовить для нас завтрак, меня вдруг затошнило. Такой резкий приступ тошноты к горлу подступил. Обычно муж завтрак не готовил, обычно он спал до победного, даже после звонка будильника, пока я не начинала его расталкивать. А сегодня поднялся раньше меня, и теперь пытался поразить меня приготовлением омлета.

— Спасибо, — поблагодарила я его за завтрак. Чувствовала себя так, будто он меня на смертельную схватку отправлял. И попросила: — Вызови мне такси.

Андрей смотрел на меня, не отрываясь. Потом попробовал возразить.

— Я сам тебя отвезу.

— Не нужно. — Мой ответ прозвучал категорично. Мы встретились взглядами, и я сказала, не скрывая иронии: — Вдруг тебя увидят. Вопросы начнут задавать.

Ведь все должно быть наоборот, да? Я должна бояться, что меня увидят в компании Глеба, что муж узнает, что мне нужно будет объясняться. А происходит полная противоположность, полная нелепица.

— Наташ, ты меня ненавидишь? — спросил он после затянувшейся, безмолвной паузы. Я уже успела подняться из-за стола, вымыть свою тарелку и чашку, вытереть руки о полотенце, и собиралась покинуть кухню. Оставалось всего несколько минут: вызвать такси, взять сумку и из квартиры выйти. А тут этот вопрос, я обернулась и посмотрела на любимого мужа. Он стоял, привалившись плечом к стене, волосы по-утреннему взъерошены, в глазах вселенская грусть, на пухлых губах печальная улыбка. Красивый, родной, любимый, но натворивший кучу глупостей.

— Я пока не поняла, — сказала я ему, и из квартиры вышла.

Первым, кого я встретила, еще на стоянке, выйдя из такси, была Кристина. Та подъехала на своей новенькой машинке веселого оранжевого цвета, в городе такая была только у неё, без сомнения. Кристина, вообще, любила быть единственной и неповторимой. В нашем маленьком городке ей это удавалось в полной мере. Она, заметив меня, махнула рукой в знак приветствия, и я остановилась. Если честно, остановиться было трудно, потому что я чувствовала необъяснимую по своей величине нервозность с того самого момента, как открыла сегодня утром глаза. Мне хотелось куда-то бежать, а лучше — сбежать подальше, хотелось что-то делать, решать проблемы, но ничего, как назло, не решалось. И это ещё больше нервировало.

— Привет.

Кристина подошла ко мне, привычно приложилась щекой к моей щеке, имитируя приветственный поцелуй. Чтобы помаду не смазать. Красилась подружка всегда ярко, поэтому я не возражала из-за притворных поцелуев. Оттирать со щеки красную помаду потом куда проблематичнее.

— Как у тебя дела? — спросила Кристина. — Что нового?

Я вздохнула. Потом схватила её за руку в порыве, и потянула за собой в сторону. Может, и лучше, что мы встретились на стоянке, боюсь разговаривать с ней о происходящем на территории базы отдыха. Мне повсюду мерещатся шпионы с большими ушами.

Может быть сбивчиво, но я ей выложила последние новости. И про встречи с Глебом, и про флешку, что вручил мне вчера Юганов, и про то, что, по всей видимости, дела у меня не очень. Я на грани провала.

— И как ты собираешься её подменить? — задала мне Кристина вопрос, на который я не знала ответ. Вот не знала и всё тут. А Кристина ещё продолжала напирать: — Надо же понимать, где она у него может быть припрятана.

Я только руками развела.

— Юганов мне сказал, что Глебу её передадут только сегодня утром. Откуда мне знать, что он с ней делать будет?

Кристина стояла рядом со мной, кажется, ей начала передаваться моя нервозность, потому что она принялась притопывать ногой. Затем нехорошо усмехнулась.

— Придется тебе, Наташ, его на подходе вылавливать. И уже не отпускать.

— В каком смысле?

— В прямом. Чтобы у Глеба твоего не было даже времени, да и желания, отвлечься на что-то, кроме тебя. Тем более на какие-то цифры и таблицы.

Я смотрела на подружку. Очень серьёзным, может быть, немного перепуганным взглядом. Кристина расценила его верно, но смогла лишь вопросить:

— А что делать-то? Иначе никак.

— Кристина, я не смогу, — честно сказала я. — Я не умею.

— Что ты не умеешь?

— Ну… Отвлекать, завлекать. Всего этого я не умею.

— Значит, придется научиться. — Кристина окинула меня критическим, настойчивым взглядом. Иногда она умела так смотреть, что человек, от ощущения своего несовершенства, будто к полу прирастал. Вот как сейчас.

Я ненадолго прикрыла глаза. И решила задать вслух вопрос, который мучил меня последние дни. Своей неопределенностью, страхом перед ответом.

— Почему? Почему я должна его бояться? Что он может сделать? — Глаза я открыла, и на подругу посмотрела. — И сделает ли вообще?

— Наташ, ты реально хочешь проверить, насколько у Юганова длинные руки? И насколько он человечен?

Она произнесла это каким-то особенным тоном, тихим и бесстрастным, но у меня именно от него мурашки побежали по спине. На мгновение мне показалось, что Кристина специально меня запугивает. Было что-то такое в её взгляде, в её тоне… Но я тут же отбросила эту мысль. Для чего ей это нужно, правда?

Оказавшись на рабочем месте, я по-прежнему не могла найти успокоения. Даже отвлечься на рабочие моменты не получалось. Я без конца смотрела на часы, и гадала, где в этот момент Глеб находится. Что делает, с кем общается. А вдруг он уже успел получить свою правильную флешку, и теперь сидит перед экраном ноутбука и изучает аудиторский отчет? Интересно, он что-то понимает в аудиторских отчетах? Вдруг я зря нервничаю, и всё уже решилось без моего участия? Юганова разоблачат, уволят, возможно, даже посадят в тюрьму, и я буду свободна от всех своих обязательств?

Я вздохнула и сама себе мысленно ответила: «Мечтать не вредно». Не представляю Юганова-старшего в наручниках. Вот хоть режьте меня. Мне кажется, он даже в зале суда будет довлеть над судьёй в одном из своих дорогих костюмов и повелительным взглядом. И рукой поводить также небрежно, как вчера со мной.