– А что за люди? Какой секты?

Я выглянул в коридор и увидел Уильямса, стоящего на пороге своей квартиры. Он ухмыльнулся мне, я ухмыльнулся в ответ. Он держал в руках «Некрономикон», опаснейшую книгу, где на второй странице обложки напечатано: «С магией „Некрономикона“ шутить нельзя: вы рискуете столкнуться с психологическими факторами, которым не сможете противостоять. Если вы все же решите поиграть с этими заклинаниями, помните, что вас предупредили».

Психологические факторы, ничего себе! Вы столкнетесь с демоническими силами, как чуть позже убедился Льюис Уильямс!

«Некрономикон» посвящен покойному Алистеру Кроули, печально известному сатанисту, прозванному Зверем, а в предисловии редактор благодарит целый список помощников, включая демона, которого называет по имени, представляете? Поблагодарил демона за насаждение страха и неустанные попытки соблазнить души! Очевидно, демон на благодарности не купился — во втором издании имеется примечание, что один из помогавших выходу книги пострадал от нашествия полтергейста. Мы уже говорили, что такое на самом деле полтергейст; так почему бы этим людям не набраться мужества называть вещи своими именами?

В предисловии сказано, что издатели «Некрономикона» столкнулись со странными явлениями, едва не стоившими им жизни, и туманно говорится о другом мощном эффекте этой крайне опасной книги. Оговорившись по Фрейду, редакторы заявили, что «одержимые» этой книгой люди могут испытать «изменения сознания». По мне, природа этих изменений очевидна, как и специфика риска, с которым столкнутся читающие «Некрономикон». Его можно расхваливать как сборник самых действенных заклинаний и родоначальника гримуаров, но я считаю публикацию этой книги равнозначной распространению чумы.

Все это не мешало Уильямсу стоять на пороге своей квартиры и нагло читать вслух эту дьявольскую книгу в качестве противодействия моим молитвам. Однако у него что-то не заладилось — он оборвал чтение и буквально сбежал.

Проработав патрульным не один год, я повидал таких, претендующих на власть и солидность. «Некрономикона» я тоже не испугался, зная, что мои молитвы гораздо сильнее. Уильямс тоже это знал — в детстве он был алтарным мальчиком и даже своим извращенным умом понимал силу католической молитвы. Когда он выбежал на улицу, вслед ему я сказал:

– «Некрономикон» — очень опасная книга.

– Так и есть, — фыркнув, отозвался Уильямс.

Мы продолжили обряд. Чтобы изгнать нечисть из дома, нужно пройтись по всем квартирам, но в данном случае об этом приходилось только мечтать. Мы сделали все, чтобы помещения, где побывали, стали невыносимо враждебными для сатанинских сил, но некоторые жильцы не пожелали расставаться с непрошеными гостями. Льюис Уильямс, например, стопроцентно позовет их обратно. Но пока наши молитвы вроде бы усмирили нечистого: приятель Фила звонил и сказал, что после экзорцизма жуткие явления прекратились.

Закончив, мы вышли на улицу и наткнулись на пятнадцать сатанистов, стоящих у входа с угрожающим видом. Зная репутацию группировки, в тот день я прихватил с собой пистолет. Я не нарываюсь на неприятности, но в случае чего готов ко всему, что может стать следствием нашей Работы. Скотт уже восемь лет удерживает звание чемпиона боевых единоборств Коннектикута, я двенадцать лет занимаюсь карате, Джо прошел Вьетнам и умеет за себя постоять, Крис и Фил тоже не робкого десятка. Мы пришли сюда помочь людям духовно, но не собирались бежать от отморозков. Я стараюсь быть добрым католиком, но если вы ударите меня по щеке, другую не подставлю, а дам, пожалуй, по зубам. Мы спокойно прошли сквозь толпу сатанистов, которые не решились напасть.

Как и первое расследование, это дело закончилось смертью. Неделю спустя Фил позвонил сказать, что Льюис Уильямс вышиб себе мозги, сказав одной из своих девчонок, что «не в состоянии дальше это контролировать». Слушать надо было, когда его предупреждали насчет «Некрономикона».

Как и работа полицейского, экзорцизм — грязное и опасное занятие. Большинство людей никогда не сталкиваются с одержимостью и не видят ритуала, поэтому им трудно представить, как отвратительно и страшно он порой проходит. Обычному человеку не понять, каково расследовать зверское преступление. Это вам не полицейскую хронику в утренней газете читать за чашкой кофе. Недавно мне поступил вызов о пожаре на школьном дворе. Приехав на место, я удивился невероятному зловонию и, подойдя поближе, понял причину: тлеющий сверток, показавшийся вначале тюком тряпок, оказался трупом, обгоревшим настолько, что невозможно было сказать, мужчина это, женщина или, не дай Бог, ребенок.

Попытайтесь представить, что я чувствовал, когда в ноздри лез тошнотворный запах горелой человеческой плоти, а я стоял над трупом и вглядывался в обглоданное огнем лицо, силясь разобрать черты. Разбирать там уже фактически было нечего, разве что рот, навеки застывший в последнем беззвучном крике. Оставалось надеяться, что человек умер до того, как его облили бензином и подожгли, как мусорную кучу.

Другие офицеры реагировали в точности как я ожидал, подавляя страх грубым полицейским юмором. Оттого у нас репутация хладнокровных мерзавцев, но, уверяю, это просто психологический защитный механизм. Как врачи в ожоговых отделениях больниц дистанцируются от чудовищно обгоревших, изувеченных пациентов, отпуская шутки вроде «тетки гриль» или «горелых чипсов», полицейские на месте преступления лишают жертву человеческих черт саркастическими догадками на тему, как его могли звать.

– Может, Бобби Жмурик? — пошутил один полицейский.

– Или Сьюзи Жмурик? — добавлял другой.

Я подбросил и свои три гроша в это мрачное веселье, как на любом другом месте преступления. Выехав на вызов по поводу стрельбы в Бруклинском квартале дешевого жилья, мы с моим напарником по прозвищу Би-Дог уже в подъезде увидели лужи крови и пошли по кровавому следу к лестнице. Красные отпечатки ладони и растопыренных пальцев свидетельствовали, что истекавший кровью человек полз или карабкался по ступеням на четвереньках. Отпечатки мы осторожно обходили, чтобы не затоптать следы. С каждым шагом резкий запах железа становился сильнее, а кровавые отпечатки жирнее. Поднявшись на десятый этаж, мы увидели жертву — мускулистый парень в зеленой военной куртке лежал вниз лицом в луже крови. Он получил несколько пуль и умер в попытке подняться еще на пролет, схватившись рукой за край верхней ступеньки и подмяв под себя ногу.

Когда на месте убийства уже стояли спецы по особо важным делам, мы заметили возле трупа какое-то шевеление.

– Нет, вы размер зацените, — вырвалось у одного из детективов.

Из-под тела выбрался огромный таракан — я таких еще не видел — и лениво посеменил вверх по стене.

«Наверняка кровью питается», — подумал я и понял, что другие полицейские тоже пришли к этому малоаппетитному выводу.

Разумеется, мы притворились, что вид невезучего негодяя, лежащего ничком на грязной лестнице, пока тараканы пируют его кровью, нас вообще не трогает, и принялись юморить, что тараканам хорошо, а вот мы без завтрака, когда к нам поднялся еще один детектив, уписывая бутерброд с беконом и яйцом и запивая кофе. Вот так мы отделили себя от увиденного, придав ему черты очередного происшествия в квартале дешевого социального жилья.