Джулия закрыла глаза. С самой первой беседы с Грантом она подозревала, что он что-то скрывает о своем прошлом. Теперь она знала что.

Сквозь два оконных прямоугольника были видны сумерки. «Какая красота, и больше я ее не увижу», – думал доктор Лэмб. Его партнер по имени Альфред стоял перед окном, загораживая свет.

– Ну как, очень плохо? – Доктор приподнялся и сел.

Альфред повернулся к кровати, в его глазах стояли слезы.

– Могу дать тебе зеркало, увидишь сам.

– Что, настолько плохо? – Голос был хриплым.

– Яснее ясного, – сказал Альфред. – У тебя поясница совсем желтая.

Доктор выругался, и его деланое спокойствие исчезло в приступе слабого кашля, звучавшего так, будто осенние листья хрустели под ногами. Все напоминало ему, как неотвратимо чахнет его тело.

– Что будешь делать? – спросил он.

Альфред положил доктору руку на лоб, слегка коснувшись волос.

– Мне нужно собраться и уехать. Если меня здесь увидят, будет скандал – я не могу рисковать. Ты же понимаешь?

Доктор хмыкнул.

– Хорошо нам было вместе, а?

– Да. – Альфред вздохнул. – Жаль, что так все кончается.

Пару минут доктор Лэмб смотрел, как он собирается, а потом задремал. Он проснулся от звука захлопнувшейся двери, закутался в одеяло и подошел к окну. Альфред уходил вдаль. Доктора покидала его последняя любовь.

Он повернулся к кровати: «Вот и оно, мое смертное ложе». Больше в комнате почти ничего не было, лишь в углу стоял стол с белеющим прямоугольником бумаги, что он вчера туда положил.

Его болезнь вступила в последнюю стадию, и было ясно, чем это грозит, – в ванной его ждала ампула морфия и стерильный шприц. Но сначала нужно было сделать еще кое-что.

Доктор дотащился до стола и сел. Одеяло свесилось со стула до самого пола. Он пододвинул к себе листок бумаги, взял ручку и вывел сверху имя: Лили Мортимер.

Пять лет тому назад она приезжала его повидать. До его района она доехала на подземке, затем поднялась наверх и вышла на холодную улицу.

Продавец предложил ей газету, она покачала головой и решительно зашагала по тротуару, вглядываясь в уличные таблички. В поезд она села на Пикадилли, где на широких улицах со множеством магазинов ориентироваться было куда проще, чем здесь, среди теснившихся друг к другу домов и офисов. Высокие бледные здания с внушительными черными дверьми выстроились вдоль замерзшей улицы, как заснеженные памятники на кладбище.

Она приехала в Лондон впервые – вообще в первый раз выбралась из деревни одна. Ей было всего семнадцать. Когда она сказала Мэтью, что собирается поехать, тот лишь вздохнул и взял собаку на руки, будто этот жест мог выразить его чувства.

Она узнала название одной из узких улочек и через пару минут уже стояла перед нужным ей домом и звонила в дверь. Ей открыла девушка.

– Здравствуйте, мне нужен доктор Лэмб.

– Как вас зовут?

– Лили Мортимер.

Доктор поздоровался с ней у своего кабинета, пригласил присесть и попросил у секретаря чаю.

– Лили, – он забрал у нее пальто, – прошло столько лет, а ты совсем не изменилась. Ты, наверное, мой самый постоянный пациент. Когда ты была маленькой, стоило тебе оцарапать коленку, как твоя бедная сестра сразу тащила тебя на прием. Думаю, она была немного подавлена свалившейся на нее ответственностью. Но вряд ли ты все это помнишь.

Лили улыбнулась.

– Мое первое воспоминание – это как я сломала руку. Кажется, мне было пять, я свалилась с дерева.

Доктор запрокинул голову и добродушно рассмеялся.

– Я и забыл. Она чуть не умерла от волнения. Как она там, твоя сестра?

– О, Вайолет в порядке. Вышла замуж за Бена, разумеется. Пару лет назад. Они живут в Кембридже.

Доктор усмехнулся, представив бледную, подавленную девушку из своих воспоминаний в свадебной вуали.

– А остальные? Твой дядя Мэтью?

– Как всегда. Он завел собаку. А вот деревня совсем не изменилась. Если соизволите вернуться, сразу все узнаете.

– Отлично, отлично. – Он передвинул ручку и переложил бумаги на столе, заканчивая обмен любезностями. – Так чем я могу тебе помочь?

Неловкая тишина расползалась как пролитые чернила.

– Я так понимаю, ты насчет смерти Агнес?

Казалось, это имя принесло за собой мороз с улицы.

– Я хотела с вами встретиться, – начала Лили, зная, что сейчас ее очередь спрашивать, – только ее вопросы были мрачнее и прямолинейнее, чем у доктора, и она обдумывала, как лучше подойти к сути дела. – Я хотела узнать, почему вы так быстро покинули деревню после случившегося.

Он резко вдохнул.

– Это немного личное, тебе не кажется? Ты правда думаешь, что это важно?

– Думаю, да. Ничего, что я спрашиваю?

– Наверное, нет. Но скажи, к чему ты клонишь.

– Я вам писала, что пытаюсь выяснить обстоятельства бабушкиного убийства. Вы жили и практиковали в деревне двадцать лет, а потом через год после него уехали, внезапно оставив пациентов. Видимо, оно вас как-то затронуло?

– На самом деле эти события не связаны. Мне просто хотелось пожить другой жизнью. Должно быть, убийство меня подстегнуло: после него люди стали смотреть на меня иначе. Благодари за это свою бабушку.

– Двоюродную бабушку, – поправила Лили.

– Никто бы меня и не подозревал, если бы она на этом не настаивала. Кто угодно поверит, что врач может быть убийцей, ведь это так жутко, так противоестественно. Куда бы я ни шел, всюду шептались – будто через высокую траву идешь.

Лили кивнула.

– Но со временем это прошло бы. А что здесь в вашей жизни изменилось? – Она вспомнила его хирургический кабинет в деревне: большая комната вроде той, где они сейчас сидели. – Со стороны выглядит очень похоже.

Он поднялся, слегка уязвленный этим выпадом, и подошел к окну. Секретарь принесла чай. Доктор наблюдал за ее красивыми руками, расставлявшими приборы на столе, и, когда она выходила из кабинета, проводил взглядом ее стройную фигуру.

– Ну, например, у меня есть секретарь. – Он снова сел. – Когда-нибудь ты поймешь, насколько наша деревня крошечная.

Лили улыбнулась в ответ так же снисходительно.

– О, я знаю, доктор. Я уверена, что скоро найду свой путь в жизни. Но сначала я хочу знать правду о бабушкином убийстве. Эту главу моей жизни мне нужно дописать.

– Значит, она стала для тебя тюрьмой, наказанием за то, что ты не совершала. Разве ты не можешь оставить прошлое позади?