полотно, то не щадил себя ни днем, ни ночью. Один его последователь заметил, что мастер буквально выстрадал картину. Несмотря на то что Сёра был не только красивым молодым человеком, но и физически сильным, за время работы над этим полотном он просто иссох.

Что-то происходило с ним в этот период, какая-то психологическая драма, душевный надлом, возможно, вина тому Мадлен Кноблох, которая часто устраивала ему истерики по поводу натурщиц. Можно представить себе, как она ворчала: «Понавел тут девок! Может, ты спишь с ними?!» А какой скандал в припадке ревности она закатила мужу, когда увидела, как он помогал одной из натурщиц, после того, как та упала и больно ударилась. Думается, напряжение в их отношениях вылилось в то, что эта работа стала для него финальной.

Мы видим, что зрителей в цирке не так много, они внимательно, даже торжествующе, следят за представлением. Зачем они здесь? Сегодня трудно объяснить, вероятно, это тоже знак, какое-то послание художника.

Картина «Пор-ан-Бессен. Воскресенье». Чем интересна эта работа? Маленький рыбацкий порт, гладь моря, вдали едва различимая группа праздных людей. Но картина опять же подчинена определенной логике, где каждая линия сочетается с другой линией, они все внутренне обусловлены. Снова идет ряд вертикалей на первом плане, которые перекликаются с вертикалями на втором плане справа. Картина держит в напряжении и вызывает желание созерцания. Но есть фрагмент, который кажется очень интересным с точки зрения необоснованности своего присутствия – парапет и перила. Смотрите, как они врезаются! Но пейзаж выглядит вполне идеалистично, вновь представляя собой запредельный мир. А колышущимися флагами художник просто хотел обозначить движение воздуха как некий изыск. Но если бы не было резко вычерченных перил, которые контрастируют с пространством, то пейзаж был бы закончен. Перила же вносят некий драматизм в произведение. Чем это объяснить? Что в пейзаже необычно? Почему он сюда врезал перила? Интересно. С одной стороны, красивый пейзаж, с другой – перила, которые выглядят как доминанта. Любое произведение искусства должно находить отклик в нашей душе и объяснение, зритель ищет скрытый смысл в этом знаке, что здесь не так, что неблагополучно в этом пейзаже, хотя, казалось бы, все нормально? Мы сами должны находить ответы на все вопросы.

Ж.-П. Сёра. Пор-ан-Бессен. Воскресенье. 1888. Музей Крёллер-Мюллер. Оттерло

Или «Верфь в гавани Онфлёра». Пристань, «игра» такелажа, который мы видим на первом плане. Очень красивое движение линий. Все удивительно мерцает, сложным образом пересекается, создавая структуру, которая навевает философские смыслы. Сёра не случайно создает такое переплетение линий. Восходящая линия у него – это тоже определенный символ. Вспомним Шарля Анри, который говорил, что линии, идущие снизу вверх, создают позитивное ощущение. Но вместе с тем мы видим резкие диагонали, которые рассекают плоскость картины. Этот бушприт корабля идет по диагонали, создавая визуальное напряжение. А ведь линии для Сёра имеют определенное эмоциональное значение. И тогда изображение пристани, где мы видим корабль и нос другого корабля, приобретает другой смысл. И разные состояния начинают переплетаться между собой.

Ж.-П. Сёра. Пор-ан-Бессен. Воскресенье. 1886. Музей Крёллер-Моллер. Оттерло

Если следовать абстрактному мышлению, то корабль вполне может быть аллегорией жизни, аллегорией странствия в бурном океане мироздания. Но мастера занимает не только корабль как таковой, но и переплетение такелажных линий: восходящая – положительные эмоции и нисходящая, движение по диагонали, поднятый якорь – эмоции тревоги. Благодаря приплывшему кораблю и судну, поднявшему якорь, возникает сложное переплетение.

Сёра всегда задает вопросы более глубокого порядка. В последней картине мы видим, что он мыслит жизнь более сложно, чем ему приписывали. Кажется, когда он изображает корабли, его занимает не только то обстоятельство, что один находится слева, другой справа, как выпирает их носовая часть… Он размышляет о том, что такое корабль и что такое океан, из которого он приплыл, и что имеет отношение к кораблю, который поднимет якорь и выйдет в этот океан – сопоставление и противопоставление. Если корабль приплыл в порт, то все прекрасно: у него восходящие мачты. А если уходит, то у него канаты уходят сверху вниз, они утончаются, значит, идет движение сверху вниз, и появляется трагичная, пессимистичная составляющая, содержащая некую неопределенность. Как только корабль выходит в море, возникает состояние неоднозначности в его судьбе. Подобно кораблю сравните: выходим из дома, покидая насиженное место, мы оказываемся и погружаемся в состояние неопределенности. Поэтому, глядя на эту работу, вполне могут возникать такие ассоциации. Как говорили римляне, умному достаточно. Что это значит? Глядя на один и тот же объект, люди могут испытывать разные ощущения и выстраивать разную логику своих предположений и допущений. Поэтому в картинах, помимо очевидных вещей, присутствует масса скрытых и неочевидных.

Сёра в своих работах делится облекает в форму некое предвидение, демонстрируя дискретность мира. В свою технику он вложил философию восприятия мироздания. Он обращает наше внимание, на то, что наш мир при всей кажущейся целостности в действительности дискретен. Например, мы, казалось бы, автономны при слитности общества: живем в одном государстве, в одном городе, говорим на одном языке, но мы настолько отдельные структуры, что даже сложно себе представить! Вот эту дискретность выразил в своей живописи гениальный Жорж Сёра. Помимо того что он пытается создать целую цепь образов, посредством которых делится передает своим видением мира, он еще рождает свою философию, рождая определенный отклик в восприятии работ в гораздо более широком плане, чем это может показаться на первый взгляд.

Однако эти допущения не содержат в себе императива, навязываемого читателю. Это – форма импровизации, форма упражнения ума, которая может вытекать из любых впечатлений, получаемых спонтанно. Как римляне говорят – «ab ovo», то есть «c яйца» («с самого начала»), самые простые вещи порождают самые сложные ассоциации и самые трудные переживания. Важно, насколько мы в состоянии владеть своим воображением, и опираясь на те или иные впечатления, позволить себе принять творчество Сёра. Проникнуться его гаммой цвета – тем, чем он мыслил, во что он вложил все свои силы и чему посвятил свою жизнь. Цвет – это есть неотъемлемая часть нашего восприятия жизни. Когда мы видим яркие краски пейзажа, освещенного солнцем, то испытываем безотчетную радость и ликование. Когда же нас окружает серость, свинцовые облака, или попадаем в темное помещение, то впадаем в угнетенное состояние. Не случайно, как на доминанту, хочется указать на эту работу. Она из тех картин, которые, возникнув однажды перед нашим взором, излучают свет, струящиеся лучи которого будут всегда