на его защиту в первый же день учебы. На следующее утро Золя в благодарность принес ему корзинку с яблоками.

Есть предположение, что эта корзинка с яблоками настолько впечаталась в память Сезанна, что на всех своих натюрмортах он стал изображать именно эти фрукты. Ведь юношеские впечатления самые сильные. Впрочем, яблоки в качестве объекта для натюрморта почему-то довольно часто используются художниками. Может, потому что они – запретные плоды, растущие в Эдемском саду, которые Бог заповедал Адаму и Еве не вкушать? Неизвестно. Но яблоки встречаются почти на всех картинах Сезанна, они то рассыпаны в беспорядке, то аккуратно разложены. И все они производят особенное впечатление! Поражают сочностью, яркостью, колоритом. Кто-то из художников, кажется, Петров-Водкин, даже сказал, что на картинах Сезанна яблоки светятся изнутри.

Кстати, натюрморты стали самостоятельным видом творчества гораздо позднее, чем это могло бы быть, потому что они всегда являлись лишь вспомогательным элементом для завершения антуража картин и только потом вылились в отдельную творческую форму. И одним из тех, кто сделал натюрморты полноценным, самостоятельным видом изобразительного искусства, был Сезанн.

«Медведь с тонкой душой» и родоначальник конструктивизма

Впоследствии отношения Поля и Эмиля переросли в тесную, искреннюю дружбу. А вскоре к ним примкнул и Бастиан Байль, тоже ученик колледжа. Так объединились три интеллектуала. Поэтому Поль не был уж таким замкнутым человеком, как его описывают некоторые исследователи. Американская импрессионистка Мэри Кассетт, вообще, назвала его «медведем с тонкой душой». То есть внешне он выглядит суровым человеком, не вызывающим симпатию, но внутри жесткой оболочки скрывается утонченная натура. Это видно даже по его автопортрету. Действительно, он трудно налаживал дружеские связи.

Например, когда импрессионисты устраивали посиделки, то он тихонько сидел в углу. И, по сути, не выставлял напоказ свой высокий интеллект, хотя учился блестяще, писал стихи на латинском языке. С удовольствием овладевал мертвыми языками.

В колледже все три друга мечтали о карьере, о высоком, о романтическом, прекрасном, о том, как они будут заниматься поэзией. Бродили по окрестностям Экс-ан-Прованса, проводили время в путешествиях и романтических мечтаниях. Мне кажется, такие вылазки и сформировали удивительно тонкую душу Сезанна. Пока не происходит более полного знакомства с личностью художника, возникает ошибочное впечатление, что у него суровый характер (впрочем, это неудивительно, мы часто грешим поспешными и поверхностными суждениями о характере и поведении окружающих). Тем более что его творчеству присущи сдержанность и строгость. Утверждая, что пространство строится за счет взаимно перпендикулярных линий, он таким образом закладывал теоретические основы конструктивизма. Есть предположение, что вообще истоки конструктивизма лежат в творчестве Сезанна. Может быть, Сезанн произвел более серьезное, более глубокое воздействие на все последующее искусство. На общем фоне целого ряда художников он вообще выглядит вершиной.

П. Сезанн. Три купальщицы. 1874–1875. Музей Орсе. Париж

Пикассо преклонялся перед ним. Когда состоялась большая выставка работ Сезанна в 1895 году, Пикассо под ее воздействием стал творить совершенно по-другому. Более того, называл его «Сезанн-пат-рон». А Матисс купил его «Трех купальщиц», и когда у него возникали сложные творческие вопросы, то обращался к этому полотну со словами: «Я учусь у Сезанна, а Сезанн не может ошибаться!» Какой авторитет он приобрел в глазах тех, кто сами по себе являются серьезными фигурами мировой живописи! Достаточно вспомнить выразительные по колориту, звонкости и декоративности работы Матисса. Чем больше знакомимся с творчеством Сезанна и чем лучше его узнаем, тем более значительной становится его фигура. Но удивительное дело – современники его работы не воспринимали. Поначалу их отвергали, считали грубыми. С 1864 по 1869 год Салон каждый раз, регулярно отклонял работы Сезанна. Многие художники считали, что он пишет примитивно и даже в какой-то степени неумело.

Что и как влияло на его становление и формирование личности? В доме Сезаннов царила суровая атмосфера, которая выработала в нем дисциплинированность, закалила характер Поля, что в дальнейшем помогло пережить ему трудные времена. Ведь когда работы художников отвергают и не признают, некоторые из них оказываются не в состоянии противостоять ударам судьбы. Достаточно вспомнить историю, рассказанную Пикассо. Однажды он стал свидетелем, как в своей мастерской на балке повесился его друг – немецкий художник Вигель. Были другие случаи, когда отчаявшиеся, не нашедшие себя люди добровольно уходили из жизни. Потому-то Золя на протяжении многих лет и звал Сезанна в Париж, где у того было больше шансов себя реализовать. Говорил, что там можно добиться успеха: «Бросай провинцию, приезжай в столицу, только здесь можно творить, что хочешь. Тут Лувр, тут все гении!» Сразу вспоминается Ренуар, который сбегал в свободное от работы время в Лувр и там учился мастерству. Вспоминается также и Мане, который туда ходил чуть ли ни каждый день. Все известные импрессионисты и французские художники черпали вдохновение у великих в Лувре.

Но Поль долго не мог расстаться с Экс-ан-Провансом. Он к нему привык. Как это часто бывает и с нами, когда мы прирастаем душой к чему-то привычному, удобному, комфортному, где царит привычная атмосфера и не надо менять привычный круг общения. В Эксе сохранялись патриархальные традиции, здесь все как будто остановилось – и время, и люди. Хотя когда-то это был главный город провинции Прованс, блиставший в свое время, но со временем город угас, разделившись на отдельные районы. Был район аристократов, которые изо всех сил держались за свои прошлые привилегии и не общались с другой частью города, в которой жили буржуа и простолюдины. В такой не очень дружелюбной, но относительно спокойной атмосфере жил мастер.

Золя, зазывая Сезанна в Париж, обращался к их общим мечтаниям, романтическим ожиданиям от жизни. Они же все вместе, и с Байлем в том числе, хотели покорить этот прекрасный город! Все мы в какой-то период времени переживаем подобное состояние, мысленно возвращаясь к розовым мечтам отрочества, когда кажется, что перед нами открыты все двери, всё мы сможем, всё мы сумеем и всё нам по плечу. И, конечно же, ожидаем от будущего самого лучшего. Да, у каждого из нас есть право надеяться, но не каждый из нас способен поставить на кон все, что у нас есть для достижения цели. А Сезанн умел от многого отказываться. Он даже знал унижение нищеты, несмотря на то что отец давал ему деньги на проживание. Но постепенно пришел к мысли, что должен полностью отдаться живописи, при этом понимая, что его картины могут не оценить. И действительно, настоящая популярность пришла к нему только после смерти!

А между тем дружба между ним и Золя крепла