Джиллиан берет вишню из миски, держа ее за стебелек, погружает в растопленный шоколад, а потом ждет, пока шоколад застынет.

– Я знаю, что у тебя есть свои делишки и планы, Тео, – говорит она, подходя ко мне и держа вишню на уровне глаз. – И я знаю, что эти делишки зачастую довольно мрачные. – С этими словами она подносит вишню к моим губам. – Просто пообещай мне, что дашь знать, прежде чем тьма поглотит тебя целиком. – В последний момент она резким движением отправляет вишню себе в рот.

– Это было жестоко, – замечаю я.

– Не знаю, как долго продлится этот период в наших отношениях. В принципе, я морально готова, что они будут такими всегда. Надеюсь, что-то изменится, но согласна и на такие. А еще я смирилась с мыслью, что однажды ты перестанешь звонить и писать, – говорит она очень серьезно.

– Я никогда о тебе не забываю. Просто иногда работа поглощает меня целиком.

– Я беспокоюсь не за твою работу. Я боюсь, что однажды ты подберешься слишком близко к одному из этих твоих убийц или, возможно, сам пересечешь черту, которую нельзя пересекать, и Тео, которого я знаю, исчезнет.

– Звучит очень пессимистично.

– Или реалистично? Эта история в Кентукки – тоже ты?

На короткий миг я думаю, что она в буквальном смысле спрашивает, не я ли Мясник из Бутчер-крик. В любом случае ответ на этот вопрос – технически, да, я. Но на самом деле она спрашивает, имеет ли это все отношение к тому делу, которым я отправился заниматься, когда мы расстались в аэропорту.

– Ну да. Это то, над чем я сейчас работаю.

– Так и думала. По заданию ФБР?

– Нет. Они перестали меня слушать, пришлось продолжать самостоятельно.

– Хм-м…

– Что значит «хм-м»?

– Я сказала, что не против, если ты поможешь Бюро, но, похоже, мы снова имеем дело с крестовым походом рыцаря Тео. Я надеялась, что ты с этим завязал.

– Завязал? Как я могу завязать с помощью людям? Если я не вмешаюсь, кто-то еще погибнет.

– Если я не отправлю все, что мы печем, голодающим, они тоже все погибнут. И знаешь что? Я не отдаю всю выпечку в благотворительные фонды. Почему? Потому что есть предел того, что может сделать один человек. И можно выбирать, какое именно доброе дело сделать.

– А это еще что значит?

– Кэрол стало хуже. Лекарства не работают. Я сидела у постели, держала ее за руку и не могла перестать думать: «А что Тео сделал бы на моем месте?»

Кэрол – мать погибшего мужа Джиллиан. А я так и не спросил, как прошла поездка. Все-таки я ужасный человек.

– Мне очень жаль, что ей хуже, но я не понимаю связи.

– Тео, ты самый глупый из самых умных людей, что я встречала. Такое впечатление, что ты все время впереди самого себя, постоянно оглядываешься на собственную жизнь, но не видишь и не понимаешь своего места в мире. Ты великолепен, но не в смысле «самый умный из присутствующих», а в смысле «таких один на миллион». Время от времени в пекарню заходят твои университетские коллеги, они все считают, что рано или поздно тебя бы ждала Нобелевская премия за какое-нибудь важнейшее для человечества открытие. Но вместо этого ты превратился в охотника за монстрами и за славой.

– Что за чушь? Я пытаюсь помочь людям.

– Скольким бы ты помог, открой способ лечения болезни Кэрол?

– Так не работает, это займет годы, – качаю я головой.

– У обычных людей, да. А ты бы справился быстрее. Я не знаю, что ты должен делать. Но уверена, что если бы занимался тем, для чего создан – лечил болезни, – то спас бы намного больше жизней, чем остановив убийства Джо Вика.

– Это… это абсурд!

– Может быть. Но где-то в глубине души я иногда думаю: а что, если ты прекрасно понимаешь силу своего интеллекта, но просто боишься браться за действительно большие задачи, потому что боишься не справиться… И тогда в собственных глазах ты будешь неудачником, который подвел своего отца.

Я молчу, пытаясь осознать сказанное. Такое ощущение, что меня только что ударили по лицу, – настолько неожиданны ее слова. А что, если она права и охота на убийц – это действительно мой способ заняться более простыми вещами, чтобы самоутвердиться и увильнуть от решения настоящих проблем? Лаборатория и бестолковая работа на правительство стали моим предлогом запереться и заниматься своим хобби. А что, если хобби – это и есть способ спрятаться от более трудных задач?

Да, болезнь Кэрол мне не по зубам, но есть масса других заболеваний, которые распространены в странах третьего мира, и ситуацию с которыми можно было бы серьезно улучшить, применив мои методы. Среди этих болезней есть излечимые, с которыми я мог бы разобраться, направь я на них ту целеустремленность и готовность снести все на своем пути, которые привели меня в конце концов в Бутчер-крик.

Черт побери, что же я делаю?

– Судя по твоему лицу, тебе теперь есть о чем поразмыслить, – говорит Джиллиан.

– Даже не знаю, с чего начать.

Она берет меня за руки и кладет мои ладони себе на талию.

– Думать будешь потом, а сейчас я хочу тебя прямо на кухонном столе.

– Это я, – говорю я в трубку одноразового телефона, когда на том конце Галлард принимает вызов.

– Тео? Не узнал номер. Рад тебя слышать. Ты в курсе этой истории про Бутчер-крик?

– Это важно. Вы получили мое письмо?

– Письмо? Какое письмо?

– Ну, отправителем там значился Юджин Шантерель. Я подумал, что вы догадаетесь.

– Эм, нет. Подожди, проверю почту. Кто такой этот Шантерель?

– Преподаватель французского языка. Жил в Шотландии, убил жену. Роберт Луис Стивенсон его знал.

– Стивенсон?

– Автор «Странной истории доктора Джекилла и мистера Хайда».

– Господи! Тебе не приходило в голову, что я детектив из реальной жизни? А не тот тип с трубкой в зубах и чашкой чая в руке, который, сидя на кожаном диване в английском поместье, объясняет, что убийца – садовник.

– Да, простите, занесло малость. Ладно, к делу. К письму приложены семь архивов с фотографиями семи подозреваемых. Я надеялся, что это может помочь с нашим делом.

– Мясника из Бутчер-крик?

– Нет. Вашего Фантома. Того, кто разработал вирус, – отвечаю я, раздраженный его непонятливостью.

– И кто эти люди?

– Подозреваемые.

– Тео, я понимаю, что такое «подозреваемый». Чем они показались тебе подозрительными? Почему я должен подключать каналы ФБР к их опознанию?

– Эти семь человек побывали на месте преступления в Бутчер-крик, и я не смог найти никакой информации. Подозреваю, что как минимум шестеро – просто из полиции штата или округа, но у вас это получится выяснить быстрее и точнее. Да и снимки слишком размытые, чтобы сравнивать их с открытыми источниками.