Я размышляю.

Спрашивать… Именно с этого они и начинают. Они будут задавать вопросы. Они захотят знать, зачем я отправился в Северную Каролину покупать органы у Рейнера. И если я буду молчать, это несколько их задержит. Наверняка все, что у них сейчас есть, – это слово Рейнера против моего. Погодите-ка… А что, если подозревают его. Я уверен, что Галлард позвонил из лучших побуждений, но что, если он сделал преждевременный вывод? Несомненно, ФБР захочет со мной поговорить… особенно если Рейнер меня «опознал». Но я до некоторой степени публичный человек, и более естественно заподозрить самого Рейнера в организации всего этого.

И есть еще один момент, который я смогу использовать. Возможно, смогу. У меня появляется небольшой лучик надежды. Но пока очень тусклый.

– Что еще у них есть? – спрашиваю я.

– Что еще? Я только что сказал, что тебе предъявят обвинение в уголовном преступлении!

– Я ничего не сделал. Что в результате с фотографиями. Эти люди на фото? Их смогли идентифицировать?

– Шестерых, да. А вот про одного ничего не известно. Имени установить не удалось. И никто не смог вспомнить, чтобы он провел там больше нескольких минут.

Врач скорой помощи. На нем были кепка и темные очки, а держался он в основном поодаль от основного процесса. На одной из записей было видно, как он помог кому-то из криминалистов, когда тот порезался.

– Это врач со скорой, да?

– Верно. Мы пытаемся установить, из какой он больницы.

– Не из какой, – отвечаю я. – Это Джекилл. Это тот самый, кого мы пытаемся найти.

– Почему ты так уверен? – спрашивает Галлард после паузы.

– Кого без вопросов впустят в любое здание? Врача. Увидев пожарного, вы начнете задаваться вопросом, что и где горит. На полицейского тоже обратят внимание. А вот человека, который спешит спасти чью-то жизнь, никто останавливать не станет. – Стоило догадаться раньше. Я сам провел некоторое время, работая на скорой, – еще одно неприятное сходство нас с Джекиллом. – Он наверняка сам время от времени звонит в 911 и заявляет о происшествии. Сразу съезжается куча скорых, и он тут как тут.

– Ну, он же помог кому-то, – говорит Галлард.

– Знаю. Вы разговаривали с тем криминалистом? Что, конкретно, там случилось? Может, он просто увидел повязку или старый порез и предложил поменять бинт например?

– Черт, – произносит Галлард, обдумав такую возможность.

– Нужно проверить звонки в Службу спасения с предыдущих мест преступлений, где он мог оказаться. Готов поспорить, что кто-то звонил и вызывал скорую.

– Да, Тео, все это звучит достаточно правдоподобно, но есть ли у нас что-то более основательное? Особенно учитывая неразбериху, что ты устроил в Бутчер-крик.

– Не пора ли мне напомнить, что мы вообще представляем, как Джекилл выглядит, только благодаря той самой неразберихе, которую кто-то, возможно, я, а возможно, и не я, устроил в Бутчер-крик?

Галлард некоторое время молчит, что я воспринимаю как признание своей правоты.

– И что ты теперь собираешься делать? – наконец спрашивает он.

– Убедиться, что моя девушка знает, как дозвониться до адвоката.

Я возвращаюсь в кровать и некоторое время лежу, уставившись в потолок. Мысли несутся вскачь, поводов для беспокойства столько, что уже бесполезно о чем-либо думать. Я включаю аудиокнигу и через мгновение меня обволакивает успокаивающий голос Джона Ли, рассказывающий историю жизней многочисленных строителей вымышленного собора в «Столпах земли» Кена Фоллета. Он постепенно вытесняет мирские заботы из моей головы и за несколько минут до того, как сработает отключающий воспроизведение таймер, я погружаюсь в сон.

А просыпаюсь от того, что Джиллиан ложится в кровать и подбирается мне под бок. Она кладет голову мне на плечо и крепко обнимает. Сквозь закрытые жалюзи начинает пробиваться первый утренний свет.

– Ты как? – спрашиваю я.

– Нормально, – отвечает Джиллиан. – Я их не пустила.

Так значит, стук в дверь мне не приснился.

– Кого?

– Агентов ФБР. Хотели с тобой поговорить. Я сказала, что ты спишь, – отвечает она, зевая.

– Ой, – отвечаю я. – Но, судя по виду, ты не особо удивилась.

– Я такому уже не удивляюсь. А теперь замолчи уже и спи или включай свою аудиокнижку. Мне завтра нужно испечь шестьдесят пирогов. И по-видимому, в один придется запечь напильник.

Я крепко обнимаю ее, боясь отпустить.

– Доктор Крей, расскажите, пожалуйста, что вы делали в Кентукки на прошлой неделе? – спрашивает светловолосый агент ФБР Лифорд, который выглядит настолько юным, что впору спросить, почему он не в школе.

Я кидаю взгляд на своего адвоката, Рон Холман кивает в ответ.

– Я был там по делам, – выдаю я заранее согласованный с Роном ответ.

– И что именно это были за дела?

Агент Ллевеллин, сидящая рядом с Лифордом, выглядит не сильно старше, но кольцо на пальце свидетельствует, что по крайней мере она достигла возраста, когда в Техасе законно выходить замуж. Я снова смотрю на адвоката. Он снова кивает.

– Я не имею права раскрывать детали своей работы, – отвечаю я.

– Ради всего святого, вы можете вести себя как взрослый и просто отвечать на вопросы, не спрашивая каждый раз разрешения у своего адвоката? – ворчит агент Бойд Гордон, непосредственный начальник Ллевеллин и Лифорда.

– Конечно, без проблем, – отвечает Холман. – Если вы выключите все диктофоны и обеспечите моему клиенту полную неприкосновенность. Нет? Тогда, пожалуйста, позвольте моему клиенту отвечать на вопросы так, как ему будет удобно.

Холман предупреждал меня о взрывном характере Гордона – что тот станет давить на меня, не давая времени сосредоточиться, и провоцировать на ошибку. Но я не собираюсь поддаваться давлению. Под столом я держу в руках ручку и, услышав любой вопрос, я снимаю с нее колпачок, надеваю обратно и только после этого отвечаю. Простой прием, чтобы не наговорить лишнего, к чему у меня, несомненно, есть склонность.

– Как мы уже и сказали, – продолжает тем временем Холман, – доктор Крей руководит секретной лабораторией Министерства обороны. Он даже мне не имеет права рассказывать о своей работе, потому что правила адвокатской тайны не распространяются на данные секретности такого уровня. Чтобы доктор Крей мог об этом говорить, вам потребуется ордер федерального суда – и все равно Минобороны будет иметь право запретить использовать эту информацию. И если вы продолжите расспрашивать моего клиента о его работе, я попрошу, чтобы они прислали сюда еще и военного юриста.

Гордон раздраженно кривится. Меньше всего ему хочется, чтобы я сидел не с одним, а с двумя адвокатами, один из которых – представитель федерального министерства.