плескаться в нем. Единственное, что было неудобно — то что ров, по которому и бежала вода из озера через всю территорию поместья, отсекал приличную часть земли, которую можно было использовать под посадки.

К вечеру Пятого дня недели, с большим опозданием, привезли стекла. Мастер практически весь день стеклил окна в моих покоях, а в это время призраки прятались в подвале. Потом им надоело там сидеть, они решили перепрятаться на чердак, но будто бы случайно заскочили в мои комнаты. Бедный перепуганный стекольщик еще два часа отпивался чаем, пока мы с Пирсом и Индой пытались доказать, что призраки ему привиделись.

Арку, через которую из холла можно было попасть на жилую территорию дома, заложили камнями, а щели между ними замазали глиной с песком и соломой. Теперь мы выходили на улицу через черный вход, который стал главным.

Огородом занялись уже после того, как часть поместья была отремонтирована. Практически все комнаты были приведены в порядок, за исключением еще оставшихся не застекленными, окон.

В дом Эйрана Флора я не переехала, и даже не ходила туда. Все ждала чего-то, но время шло, а ничего не происходило.

В один из дней в начале лета, которое в Молоте оказалось невероятно жарким, я сидела на подоконнике в своей спальне и рассматривала домик господина Флора. Пыталась разглядеть в окнах какое-нибудь движение, в надежде, что эльф вернулся, но мои ожидания были напрасны. Прошло уже три месяца, и если бы дроу хотел, он бы вернулся. Мы не переписывались. Я так и не нашла в себе сил написать ему ни строчки.

Его брата мы уже не ждали. Слишком много времени прошло с того момента, как господин Флор дал объявление в новостной листок, и последним вариантом осталось сходить в очень крупное издательство “Серый волк”. По словам Пирса, Эйрану сразу нужно было туда идти, потому что журналист, некий Райн Догрус, уже много лет как пишет такие статьи, молва о которых доходит до самой столицы.

И я решилась.

Спрыгнула с подоконника, переоделась в новенькое, купленное на прошлой неделе платье, из легкой газовой ткани, обула удобные туфельки, подхватила сумочку и пошла на выход.

— Алевтина! — Пирс громко кричал из-за угла дома. — Аль!

— Иду, иду, — поспешила к нему, цокая каблучками по каменной дорожке. Отец Пирса заточил камни так, что получилась почти ровная гладкая тропинка, словно выложенная из плитки.

Мальчишка стоял на коленях перед грядкой и вырывал проклюнувшиеся сорняки, складывал их в аккуратную кучку, и время от времени отбивался от налетающего на него игривого Евлампия.

— Ты в город? — паренек окинул меня внимательным взглядом. — Переоделась.

— Схожу в Русалочий, в “Серый волк”.

— Все-таки решилась?

— Да, думаю нет смысла ждать известий по тому объявлению. Много времени уже прошло.

— Тоже так думаю, — кивнул мальчишка, отпихнув Евлампия. Гусь недовольно загоготал и захлопал крыльями. Теперь они у него были большие и мощные, не такие, как три месяца назад. — Я звал тебя чтобы отпроситься. Можно уйду сегодня вечером пораньше? У Инды заболела мать, а еще у них случился небольшой пожар. Не произошло ничего особенно страшного, но кухня выгорела полностью, нужно помочь.

— Конечно иди.

Я обернулась на дом, думая, закрыть ли окна, потому что не знаю когда вернусь, но взгляд уткнулся в дом Эйрана. Хотела ведь переехать, но все откладывала почему-то… Да и в поместье много свободных комнат, мне вроде как есть где жить.

— Знаешь, Пирс, а пусть Инда с мамой переезжают ко мне, — я предложила это не подумав, но тут же поняла, что приняла правильное решение. Я с Индой знакома совсем недавно, но уже успела узнать о проблемах в ее семье. Ее мама часто болеет, по словам Пирса это из-за того, что что-то случилось во время перехода в Молот. То ли портал не так сработал, то ли она ударилась головой, но теперь молодую женщину часто мучают головные боли и тошнота. Работать она может, но редко, так что перебивается заработками. Дом их в еще более плачевном состоянии чем у Пирса. Господину Ларсу я, кстати, тоже предлагала переехать в поместье, но он наотрез отказался. О призраках знали и семья Инды, и семья Пирса, и месяц назад они все даже познакомились на очередном празднике, устроенном мной в столовой. Господину Ларсу, мягко говоря, не понравились бесплотные жители дома, и он поспешил уйти, для приличия пробыв с нами около часа.

Пирс задумчиво ковырялся в земле несколько минут раздумывая над моим предложением, а потом кивнул.

— Думаю, они будут рады твоему приглашению.

Я двинулась по дорожке к воротам, и тут же услышала оклик.

— Аль! Спасибо.

Я улыбнулась, и вышла за ограду. Последние три месяца от Пирса слышала столько слов благодарности, сколько не слышала никогда за свою жизнь от кого бы то ни было. Нет, я не стала ни на каплю высокомерной, наоборот, была безумно рада тому, что хоть чью то жизнь могу превратить в счастливое путешествие, а не выживание. Инда тоже работала у меня, но на кухне. Как оказалось, девочка умеет готовить, а блюда по валенсийским рецептам были очень вкусными. Я платила ей золотой в месяц, за три рабочих дня в неделю. Несмотря на то, что в обязанности девочки входила только готовка, она с удовольствием помогала Пирсу в огороде, и призракам в доме, когда им требовалась помощь. За это я приносила Инде из города всякие приятные мелочи, вроде шампуней, солей, масел. Девочкам очень нравятся такие вещички, да я и сама нет-нет, но докупала что-то в свою ванную комнату.

Всю дорогу до Русалочьего я обдумывала какие из покоев отдать матери Инды, и не придумала ничего лучше, как отдать свои, а самой переехать в дом Эйрана. Уже пора свыкнуться с мыслью, что господин Флор не вернется.

В Русалочьем я была впервые. Единственным отличием этого поселка от того в котором жила я, был густой лес на границе. В одной из книг, которую я читала на днях, узнала, что лес чарованный. Именно в нем есть озеро с русалками, волшебные грибы, которые растут не так как положено расти грибам — они просто появляются на пути тех, кто за ними пришел.

А еще, самое страшное, что через него невозможно найти выход на другую часть мира. Дорога через него длится один год, но приехать отважный путешественник может только снова в Русалочий. Вот такие чудеса — сколько бы ты ни пытался сбежать отсюда