и должен был удовлетворять экзотические прихоти этих свихнутых девиц в образе могучего, непобедимого воина, в доспехах, со священными Мечом гнева и Жезлом плодородия в руках, в блистании бесчисленных светочей, в душном дыму курильниц… Я люблю леса, чистые, открытые пространства, я задыхаюсь в четырех стенах храма… И вот настал день, когда я не выдержал. Силы мои оказались на пределе. Надо было пригнать побольше снеговых туч на перевалы, запасти воды для посевной, а заодно и перекрыть дорогу кое-кому из не в меру ретивых кшатриев; это очень трудно, нужны все силы – а тут эти жрецы подсовывают мне свою Божью невесту…

– И тогда ты дал деру, – Конан уже вполне освоился, несмотря на всю необычность случая. Помогало и то, что Терша отбросил наконец свой заковыристый и обильно уснащенный торжественными оборотами язык, заговорив по-простому.

– И тогда я дал деру, – сокрушенно признался Терша. – Я сбежал из храма, однако куда я мог уйти? Я надеялся только переждать тут, в лесах, несколько дней, пока не минет ихнее «благоприятное расположение светил» и они отложат этот мерзейший обряд до следующего года…

– Но, я смотрю, твои подопечные обнаруживают недюжинную сноровку, – заметил Конан.

Терша со вздохом опустил пушистую мордочку.

– Истинно так, благочестивый воин; я уже дважды убегал, когда становилось совсем уж невмоготу. Первый раз меня поймали у городских ворот; второй раз уже в предместьях. Так что я тоже стал хитрее – и вот смог добраться аж до этих неблизких мест!

– Понятно, – нарушив краткое молчание, сказал Конан. – Ну что же, Терша, туго тебе живется. И хотелось бы помочь тебе, – ни разу в жизни еще не помогал Богам! – но мы спешим. Мы держим путь в тот самый храм Ханумана, о котором ты поминал. Быть может, ты сумеешь подробно описать дорогу туда?

– О, сумею, конечно же сумею! – непритворно обрадовался Терша. – Я всегда рад помочь благочестивым паломникам, идущим на поклонение моему небесному повелителю, чью священную статуэтку вы везете с собой. Слушайте же меня внимательнее и запоминайте!

И божок, с важным видом устроившись поудобнее подле разведенного огня, пустился в пространные описания…

Терша и впрямь знал дорогу. Он рассказывал о ней с такими мельчайшими подробностями, что по его словам можно было бы составить подробную карту, чем незамедлительно и занялся Скарфен.

Время шло. Терша не добрался еще и до середины вендийского пограничья, как Конан внезапно остановил его, прижавшись ухом к земле.

– Они оказались куда быстрее, чем я думал, – угрюмо бросил он, выпрямившись. – Надо уносить ноги!.. А ты что же, не почувствовал их? – последний презрительный вопрос обращен был к сжавшемуся в комок Терше.

– Нет… Я увлекся… – пробормотал несчастный божок.

Эйджес решительно поднялся.

– Послушайте, – вдруг жалобно проскулил Терша, – а может, вы возьмете меня с собой?!

– Ну, пока-то непременно возьмем, – усмехнулся Конан. – Ты покажешь, как выбраться из этого ущелья, а вдобавок – быть может, ты видел, как я подстрелил одного старикашку на границе тех кустов, где мы с тобой встретились?

– Старикашка? – Терша внезапно хихикнул. – Так ведь это был я! Я просто прочел это в ваших помыслах… и мне захотелось как-то привлечь ваше внимание. Это было совсем не трудно.

– Ты сотворил призрак? – ошеломленно проговорил Скольд. – Призрак… а ты знаешь, чей это был призрак?!.

– Разумеется! Колдуна, которого вы все боитесь.

– А не можешь ли ты… – разом вскричали все четверо спутников Конана, однако Терша лишь забавно покачал мохнатой головой.

– Защитить вас от него я не смогу. Один лишь Великий Хануман… Его священное изображение обладает большими силами, но и оно, увы, не всемогуще. По крайней мере, тот колдун вроде бы не должен слышать наших разговоров…

– Что-то в это мне не шибко верится, – проворчал Конан. – Ну, по седлам!

– Погодите, ну возьмите же меня, я вам пригожусь! – горячо взмолился Терша. – Взгляните на священное изображение нашего Великого Бога – оно подскажет правильный ответ!

Ожившая статуэтка Ханумана и в самом деле медленно кивала.

– Ладно, давай с нами, – махнул рукой киммериец. – Там видно будет, глядишь, и впрямь где сгодишься…

– Благодарю, о благодарю, благочестивые паломники! – восторженно взвизгнул божок. – Сам я не мог покинуть место своей службы, но, поскольку вы как бы похищаете меня, то запрет снимается…

– А что же, ты раньше не мог никого найти, кто помог бы тебе убраться отсюда? – полюбопытствовал Конан, уже посылая коня вперед.

– Не мог, – сокрушенно вздохнул Терша, поудобнее устраиваясь за пазухой у Скарфена. – Цхеста стоит в стороне от Великого тракта – ради безопасности, – и чужеземцев там очень мало, к тому же за каждым из них постоянно следят, пока он в городе. Нет, там у меня не было ни одной возможности – вдобавок я не хотел причинять зло тем, кого был поставлен охранять и оберегать. И потом, как бы смог я добраться до храма? Ноги коротки, а летать я не умею…

И вновь длилась ночная скачка. Летели назад темные, словно сотканные из мрака склоны; долина становилась все шире и шире, киммериец даже угадывал по сторонам смутные очертания каких-то строений.

– Мы приближаемся к Цхесте, – крикнул Скарфен спутникам. – Терша предлагает взять сейчас правее…

Однако последовать этому, без сомнения, мудрому и своевременному совету они уже не успели.

Конь Скольда едва-едва свернул на обочину, как мрак прямо перед ними разорвали десятки и сотни ярких огней. Шипя, разбрызгивая искры, яростным пламенем зажглось множество огненных шаров. Дорога оказалась со всех сторон окружена народом – воины и горожане, все вперемешку; Конану бросился в глаза странный, кроваво-красный цвет их плащей.

Киммериец с проклятием выхватил меч. Придется прорубать себе дорогу, если только этот самый Терша что-нибудь не сделает.

– Они украли нашего Бога! – неслось со всех сторон.

Лошади, храпя и фыркая, внезапно уперлись, отказываясь идти дальше. Над плечом Конана свистнула первая стрела.

– Вперед! Да иди же! – шпоры киммерийца впились в бока жеребца, тот дернулся от боли, однако не подчинился.

Скольд поднял свою храпящую лошадь на дыбы, вновь возвращая ее на дорогу. Кобыла тотчас сбросила непонятное оцепенение и ринулась вперед, точно на призовых скачках.

«Кивайдин, не иначе, – мелькнула у Конана мрачная мысль. – Наверняка надоумил горожан… и околдовал лошадей… похоже, нам осталась одна дорога – вперед, по дороге, к городу… Спрыгнуть? – нет, тотчас поднимут на копья или, того проще, засыплют стрелами…»

Как ни странно, дорога пока оставалась не перерезанной. Ясно было, что она прямиком ведет в ловушку, но… иного выхода Конан пока не видел. К тому же у обитателей этой Цхесты имелось куда больше шансов на успех, атакуй они немедленно: темнота, неожиданность