В силу юной необузданности он не мог пропустить золотые времена панков, бесцельно восклицающих: «Хой» по паркам и подворотням, где они собирались бренчать на гитаре песни Цоя и «Гражданской обороны». Он перепробовал все возможные неформальные направления, шокируя мать то огромными гриндерами с подранной косухой, то ярко-зеленым ирокезом, который затем сбривал налысо и принимался учить немецкий язык. Несмотря на столь экстремальные в то время увлечения и постоянно происходящие с ним эксцессы, ему, на удивление, легко удалось закончить известный медицинский ВУЗ и достаточно быстро, по меркам молодых хирургов, устроиться в клинику, где за несколько лет практики он не допустил ни единой ошибки.

Оперируя пациентов с ювелирной точностью, он заслужил безупречную репутацию. Но в день, когда его назначили заведующим отделением, он так и не успел рассказать матери эту радостную новость, поскольку нашел ее уснувшей навсегда в единственном кресле, которое уцелело после теракта. В тот момент ему вспомнилось, как незадолго до этого с дерева на него свалился большой черный паук, которого мужчина тут же растоптал, сожалея о том, что не сделал то же самое много лет назад на уроке обществознания. Как и тогда, он ощутил тревожное предчувствие, понимая, что это не к добру. Не имея склонности к мистицизму, он, однако, перестал игнорировать знаки и стал придавать им такое же значение, какое придают приметам моряки, космонавты и даже некоторые спортсмены.

После рокового случая с умершим по вине анестезиолога пациентом, в жизни Вадима настали непростые времена. Испорченная репутация не давала возможности устроиться ни в одну клинику города. Темноглазая девушка, с которой они собирались пожениться, не пережила финансового спада и ушла к более успешному ухажеру. Эту новость он воспринял с присущим ему чувством юмора, но по возможности стал держать женщин на расстоянии: не ближе, чем ненавистных пауков. По вечерам он засыпал в объятиях новой пассии, а к утру забывал ее имя, зная наперед, что больше никогда ее не увидит.

Между тем, финансовый вопрос становился более острым. Случайно столкнувшись с другом детства, который занимался скупкой подержанных автомобилей, они решили попробовать себя в бизнесе и открыть собственный автосалон. Месяцами они ездили по городам, выкупая у людей машины, или переправляли их из других стран. В их арсенале имелось множество хитроумных махинаций, как развести покупателей на деньги, и вскоре их не совсем честный бизнес начал давать плоды. Правда, несмотря на то, что им удалось обеспечить криминальное покровительство, раз в месяц автосалон подвергался набегам нанятых конкурентами вышибал. Суровые реалии нечестного бизнеса заставили напарников обзавестись нелегальным оружием и каждый раз молиться, чтобы его не пришлось применять.

Увы, автомобильный промысел просуществовал недолго. Одним прекрасным утром, обнаружив вместо выручки в сейфе свежую паутину, в порыве бесконтрольной злости бывший доктор и теперь уже бизнесмен, разгромил весь офис. Он выгнал секретаршу, вывез из салона несколько оставшихся машин и продал их за минимальную стоимость. Затем он уничтожил фирму и попытался разыскать предателя, который исчез вместе с деньгами, но больше никогда его не увидел.

Оказавшись на месте обманутых ими людей, Вадим снова задумался о своем призвании. Однако пробелы в практике делали его возвращение в медицину весьма затруднительным. Обивая пороги больниц, он мог рассчитывать лишь на вакансию медбрата или тому подобное. Не теряя надежды, он стал думать, как вернуть упущенное время и вновь заслужить репутацию хорошего доктора. Один приятель из военного комиссариата посоветовал ему отправиться на службу по контракту. Причем ехать следовало в горячую точку, где всегда ощущалась острая нехватка медиков. Он постарался сделать так, чтобы некоторые пункты из биографии Вадима не повлияли на решение направить его в миротворческий батальон где-то на границе Сирийской республики. Эту возможность Вадим принял как избавление.

Он видел разрушенные города и деревни, обожженные беспощадно пекущим солнцем, и людей, не закрывавших окна, стекла которых могло разбить очередной взрывной волной. Военные то и дело вмешивались в привычный уклад местного населения, которое, казалось, настолько привыкло к виду автоматов и камуфляжа, что не обращало на них особого внимания.

Людям часто нужна была еда или медицинская помощь после того, как их дома взрывали или обстреливали. В такие дни Вадим успевал проводить десятки операций, а в минуты затишья старался отвлечься от реальности с помощью книг и травки, которой снабжали их предприимчивые поселенцы. Иногда он наблюдал за солдатами и офицерами, пачками высаживающихся с вертолетов с уверенными и решительными лицами, которые через неделю-две писали рапорты и разрывали свои контракты. Сам он служил вот уже полтора года, а единственным, кто продержался дольше других, был офицер Сергей Штейман, с которым они предпринимали вылазки в город, чтобы хоть как-то повеселиться и разнообразить безрадостные будни. Надеясь на удачу, они иногда встречали распутных женщин и без труда могли обзавестись местной или импортной выпивкой. Прячась от посторонних глаз, они курили, вспоминая гражданскую жизнь. Однажды, изрядно перебрав, товарищ приставил к своему горлу автомат.

– Ты уже видел, как убивают людей? – спросил Сергей.

Вадим кивнул. Уж этого он успел насмотреться.

– А если эти люди – твои родители? – снова спросил Штейман. В тот вечер Вадим рассказал другу, что подтолкнуло его стать врачом.

* * *

Встречаются люди, умеющие понять и простить многое из человеческих проступков. Таких, как правило, считают бесхребетными идиотами. Однако у большинства ненависть к врагу не утихает даже во сне. К несчастью Вадима, Штейман был из последних. Днями напролет он бродил по комнатам своего опустевшего коттеджа, и злоба его росла пропорционально часам, проведенным в ожидании вестей с юга. Всюду он натыкался на вещи покойной жены, брал их в руки и с отвращением швырял в сторону. Столько лет он считал себя сильным, уверенным в себе, несгибаемым альфа-самцом, а на поверку оказалось, что он рядовой олень.

Он предвкушал встречу со старым другом. Вот его вводят в кабинет, а он не отрывает глаз от пола. Ему страшно. Сергей подходит, берет его за подбородок и заставляет смотреть в глаза: «Вадим, Вадим. Что ты наделал?». Униженный Вадим предпринимает попытку оправдаться. Поздно. Бизнесмен валит его на турецкий ковер, который когда-то подарил жене, а затем мысли отключаются. Работают только ноги, руки, нанося удар за ударом. Он бьет по лицу, в пах, слышит хруст ломающихся ребер предателя под нескончаемыми побоями. Он буквально видит, как новые ботинки Boldininni окрашиваются в кровавый тон, но это его не останавливает. Обувь он сожжет вместе с трупом любовника супруги.

Сначала Штейман планировал казнить вместе с Вадимом девчонку. Однако он обещал отдать ее Архипову. К тому же, он не испытывал к ней особого отвращения. В его глазах она представлялась случайным палачом, который лишь приблизил неизбежный конец, ведь узнав об измене, он все равно не оставил бы жену на этом свете.

Вдовец в красках представлял подробности их свиданий. Иногда ставил себя на место Вадима, чтобы попытаться понять, чем тот руководствовался, зная, что она замужем. Злость его буквально сжигала. Наконец, ему надоело ждать. Он позвал помощника и приказал заказать билет на самолет. Он жаждал мести и мечтал поскорее свершить ее.