Кое-кто из стоящих рядом увидел, что происходит непонятное:кто-то заметил гранаты, кто-то закричал истошно, но до Алены все звуки идвижения доходили как сквозь толстое стекло, как если бы она находилась вогромном аквариуме одна... нет, не одна, а вдвоем с этой сумасшедшей... вдвоемсо своей смертью.

Женщина в кожаной куртке подошла к Алене вплотную с тем жестранным, отрешенным выражением лица. Она прижалась к ведущей всем телом, как влюбовном объятии, обхватила ее руками... Алена ощутила тяжелую рубчатую стальгранат, почувствовала сквозь одежду их металлический холод, попыталасьвырваться, но сил уже не было.

Больше она ничего уже не успела понять: страшный грохотпотряс импровизированный траурный зал, и обезображенные, искореженные тела двухженщин отлетели друг от друга, отброшенные взрывом, как двое влюбленных,разделенных неумолимой судьбой.

Грохот взрыва не успел стихнуть, как его заглушили воплиужаса – заполнившие зал люди кричали от страха и рвались к выходу, отталкиваядруг друга, подминая слабых, топча тех, кто не устоял на ногах...

Перед взрывом Николай, повинуясь знаку Алены, начал сниматьнеизвестную женщину, она шла странной, колеблющейся походкой и показаласьНиколаю нереальной, как на экране компьютера. И вместе с тем в ее приближениичувствовалась неотвратимость, с какой прибывает вода при наводнении, –спрятаться негде и убежать невозможно. В Николае проснулся оператор, и онснимал, ничего не видя вокруг, стараясь запечатлеть на пленке эту неотвратимость,и даже сделал несколько шагов вперед в поисках лучшего ракурса. Женщинараспахнула куртку шире, и Николай, да и все, кто стоял поблизости, заметили то,что видела Алена, – гранаты. Телевизионщики – народ сообразительный иглазастый, кто-то заметил, как убийца вытащила чеку у гранаты, бросил камеру ивтиснулся в толпу, стремясь отдалиться от страшной пары – убийцы и ее жертвы.Николай не задумывался о своих действиях, им руководило подсознание, а толькоподсознание и может помочь спастись, когда счет идет на секунды. Он мог упастьи откатиться под стол, на котором стоял гроб, – там осколки не задели быего. Но тут в глаза ему бросилось безмятежное серьезное лицо Светы Мальковой.Она стояла чуть в стороне, и смертоносная женщина повернулась к ней спиной. Светане видела гранат, и теперь удивление от начинающейся паники уже начиналозатуманивать ее ясный взгляд. Все произошло за долю секунды, и этот миг сталпереломным в жизни Николая. Не каждому человеку судьба устраивает проверку напрочность, не каждый сумеет обуздать приступ слепого ужаса при виденадвигающейся опасности. Николаю повезло: он сумел. Одним прыжком он бросился кСвете, сбил с ног и повалил на пол, после чего упал сверху и закрыл ее своимтелом.

– Ты что? – начала было она, но прогремел взрыв.

Света замерла. Через несколько секунд истина стала доходитьдо нее. Она шевельнулась. Прикрывавшее ее тело Николая было страшно тяжелым.Она почувствовала теплые капли на своей щеке и, скосив глаза, увидела сбегающуюс шеи Николая темно-красную струйку.

– Коля! – слабо позвала она. – Коля, ты меняслышишь?

Он молчал. Вокруг орали и визжали, но возле них, у гробаКаморного, образовался вакуум – все стремились поскорее пробиться к дверям, тамобезумевшая толпа смела охрану, образовалась свалка, слышались стоныпокалеченных. С трудом Света высвободилась, перевернув Николая на бок. Онаприподнялась на локте и заглянула ему в лицо. Страшная бледность покрывала его,глаза были закрыты. Света встала на колени, осмотрела Николая и вскрикнула отужаса. На спине зияла кровавая рана.

«Осколком задело! – мелькнуло в голове. – Моимосколком!»

– Эй, кто-нибудь! – беспомощно позвала Света.

Из-под стола, на котором покоился гроб, вылез человек. Светаузнала в нем оператора с конкурирующего коммерческого канала. Он был помят,испуган, но невредим – очевидно, вовремя сообразил, что огромный, тяжелый столбудет надежной защитой от осколков. Стоя на коленях перед Николаем, Светаподняла глаза и бросила на вылезшего всего один взгляд. После случившегося ониникогда больше не встречались, оператор ушел с этого канала и даже переехал вдругой город, потому что развелся с женой. Жизнь его сложилась в общем-тоудачно, никто никогда не узнал подробностей его поведения во всей этой истории,никто его не осуждал – да и за что? Удалось спастись, повезло, можно сказать.Но иногда в тяжелые минуты он видел перед собой взгляд девушки, стоящей наколенях перед мужчиной, который ее спас. Тогда бывший оператор понимал: самойглавной проверки, что устроила ему судьба, он не выдержал. И если другим можноеще на что-то надеяться и уважать себя, то про себя он точно знает, что онполное дерьмо, и ничего уже здесь не поделаешь. После этого бывший операторстал напиваться в стельку, а наутро в его больной голове оставалась только однамысль – где бы опохмелиться.

Света же, стоя на коленях возле Николая и посмотрев наоператора, внезапно обрела прежнюю решительность и ясность мысли. Она взялазапястье Николая, потом приложила руку к шее, как это делают врачи. Ейпоказалось, что прослушиваются слабые толчки пульса.

– У тебя мобильник есть? – окликнула она оператора.

Тот кивнул и набрал номер «Скорой». Света поговорила сама,после чего посмотрела на свалку у двери – форменное побоище. Они подхватилиНиколая и понесли его к маленькой дверце в углу. В суматохе ее никто незаметил, да и все стремились поскорее удалиться от страшного места взрыва.Дверь была закрыта, но оператор легко выбил ее плечом. Они вынесли Николая вмаленький коридор за актовым залом, потом положили на диван в чьем-то кабинете.Им не встретилось ни души – все находились на митинге в актовом зале и теперьне могли оттуда выбраться. Николай застонал. Кровь из раны текла не переставая.Света посмотрела на часы и спустилась по маленькой лесенке встретить «скорую»:она объяснила им ситуацию по телефону, сказала, чтобы не пытались проникнуть взал – там столпотворение, сначала нужно, чтобы милиция всех успокоила. А у неераненый, так что удобнее подъехать с черного хода, она встретит машину.

Врач осмотрел Николая, покачал головой, наложил временнуюповязку. Сказал, что нужна операция и рентген обязательно. В больнице Светевыдали белый халат и разрешили посидеть у дверей операционной. Она быласпокойна, только очень бледна.

Вышел врач, поглядел на Свету одобрительно – не плачет,сидит смирно.

– Ну, осколок мы вытащили, вроде бы позвоночник не задет.Крови много потерял. У тебя какая группа?

– Вторая, – не колеблясь ответила Света.

– Ну, тогда давай, не жадничай.

После переливания Свете разрешили взглянуть на Николая. Ончуть порозовел, но по-прежнему был без сознания.

– В палату его, – распорядился врач, – а ты ночуйздесь, пока кровать пустая.

– Да я и не дойду сейчас до дому, слабость такая послепереливания.

Она проснулась рано утром. Николай лежал на животе и сопел,потому что нос его уткнулся в подушку.