И вновь эти насупленные брови. Его плечи напряглись, а сам он отступил от меня.

– Да, сегодня вечером, Наоми, – кратко ответил он.

Я увижу его позже. Как и все остальные миллионы раз, когда я видела его, но теперь все будет иначе.

Я зашагала к своей лошади, мысленно прокручивая на ходу наш разговор. Я так погрузилась в свои мысли, что даже не обратила внимания, что он, наконец, назвал меня Наоми.

* * *

– Куда, черт возьми, мы идем?

– Наберись терпения, – сказала я. – Мы уже почти пришли.

– Но ведь идет проливной дождь. Лично я намерен вернуться домой.

Я даже не удосужилась обернуться.

– Даже не думай. Просто иди себе дальше.

В нескольких милях от наших домов, спрятанный в листве дубов, стоял белый домик, который был полностью моим.

Я случайно набрела на него несколько месяцев назад.

Был ясный, солнечный день, и я краем глаза заметила, что за стволами дубов что-то белеет. Я углубилась в лес и прошла, как мне показалось, несколько миль, прежде чем деревья, наконец, поредели. Землю устилали старые листья и ветки, а передо мной стоял полуразрушенный дом. Белая краска облупилась. Передняя веранда просела. Несколько окон были разбиты или просто заколочены. Один сильный порыв ветра – и эта постройка рухнет в считаные секунды. Но мне дом показался удивительным. Он обладал чудесными возможностями. Подумаешь, что он почти разрушен. Я преисполнилась решимости все исправить. Вечером я написала Лахлану электронное письмо, в котором описала дом. В ответном письме он пошутил, что это похоже на место действия фильма ужасов.

Сегодняшним вечером я решила доказать, что он не прав. Это место стало моим личным убежищем. Я видела красоту этого дома, каким он был до того, как непогода и забвение едва не превратили его в руины.

Я видела свежий слой белой краски, новую веранду, новые окна и цветы вокруг дома. Я видела симпатичный белый домик, каким он был раньше.

Раздвинув мокрые ветви деревьев, я шагнула на поляну и поводила по дому лучом фонарика.

– Вот он, – вздохнула я.

Лахлан застыл рядом со мной, глядя на дом. Пару секунд он молчал, а затем направил на дом луч своего фонарика. Прищурившись, он придирчиво разглядывал представшую его взору картину.

– Не так уж плохо, – наконец сказал он.

Я довольно улыбнулась.

– Согласись, это ведь круто?

– Неким жутким образом, да.

Дождь не прекращался. Его капли падали на мою куртку, пропитывали влагой волосы, прохладными ручейками стекали по щекам. Не обращая на это внимания, я шагнула ближе к дому.

– Как ты думаешь, мы первые, кто его нашел?

Лахлан подошел ближе.

– Сомневаюсь. Окна не могли сами себя забить досками.

– Я не об этом. Я это к тому, что он, похоже, стоял здесь долгие годы, и никто из нас о нем не знал!

– Уж не хочешь ли ты мне сказать, что решила стать одним из тех риелторов, что повсюду водят носом в поисках разрушенных домов, покупают их по дешевке, а потом перепродают втридорога?

Я пожала плечами и улыбнулась ему.

– Кто знает.

Он посмотрел на меня со странным выражением лица.

Всю поездку я старалась вести себя естественно, делала вид, что между нами нет никакого напряжения. Но этот его взгляд разрушил все мои усилия. Прежние Наоми и Лахлан исчезли. Куда бы они ни подевались, они так хорошо спрятались, что я сомневалась, что мы когда-нибудь найдем их снова.

Обычно рядом с Лахланом я не закрывала рта и трещала без умолку. Какая-нибудь простенькая тема вела к разговору, который делился пополам и продолжал умножаться, пока не переходил на совершенно иную тему, чем та, с которой мы начали. Теперь же я отчаянно силилась придумать, что бы еще такого сказать.

– Я рада, что ты вернулся, – наконец произнесла я. Лахлан улыбнулся, хотя и довольно натужно. – Тебя ведь не было уже давно.

Я направила луч фонарика на влажную землю и поводила им взад-вперед, пока пятно света не размылось.

– Электронная почта, конечно, хорошо, но видеть тебя рядом еще лучше.

– Хочешь сказать, что скучала по мне?

Я на секунду посветила фонариком себе в лицо. Хотела, чтобы он увидел искренность в моих глазах.

– Ты ведь знаешь, что я скучала по тебе. Зачем спрашиваешь?

– Я тоже по тебе скучал.

Я не видела его лица, но услышала в его голосе честность и увидела кусочек старого Лахлана. Того, что весь день мыслями был далеко от меня.

– Лахлан… – Я отвела взгляд.

– Что? – Он выключил фонарик и шагнул ближе. – Почему ты только что так странно произнесла мое имя?

– Это как же?

– Прекрати, я ведь за эти годы изучил тебя как свои пять пальцев. – Он пристально посмотрел на меня. Я молчала. – Ты не веришь, что я скучал по тебе?

– Интересный, однако, способ это показать. Ты почти не бываешь дома.

– Это так важно?

– Важно, что тебя не было триста шестьдесят пять дней! – крикнула я. – Не неделю и не месяц. Целый год!

Он изумленно вытаращил глаза и даже присвистнул.

– Ведешь счет?

К этому моменту я уже задыхалась.

– Каждый день.

– Мы поддерживаем связь, – возразил он. – Я разговариваю с тобой почти каждый день.

– Одной электронной почты мало.

– Если ты так думала, то почему не сказала мне? – быстро парировал он. – Ты должна была написать: «Лахлан, одной электронной почты мало. Приезжай домой. Я скучаю по нашим встречам».

– Лахлан! – крикнула я. – Одной электронной почты мало. Приезжай домой. Я скучаю по нашим встречам!

Он удивленно посмотрел на меня.

– Что на тебя нашло?

– Ничего. Я всегда чувствовала именно это.

– Нет, ты изменилась. Ты стала…

– Какой? – уточнила я. – Горластой? Старше?

Лахлан молча смотрел на меня. Он видел другую меня. Ту, что не боялась говорить то, что думала, не боялась говорить правду. Но всему свой предел. Можно носить в себе многое, но до тех пор, пока вы не почувствуете, что должны выпустить на волю собственные слова, чтобы не взорваться.

Я открыла рот.

– Я…

Смогу ли я это сделать? Смогу ли сказать ему, что я чувствую? Но ведь как только скажу, я не смогу забрать свои слова обратно.

– Я люблю тебя! – крикнула я. Мои чувства, так хорошо скрытые, всплыли на поверхность. Лахлан оторопел. – Я знаю, что не должна. Я прекрасно это знаю. Но я ничего не могу с собой поделать! – Я в отчаянии вскинула руки. – Но что мне делать? Я хочу тебя, хотя знаю, что не должна.