Я вошла в дверь и окинула глазами фойе. Люси, экономка Макса, как раз подходила к лестнице, держа корзину для белья. Заметив меня, она остановилась. Ее глаза буквально полезли на лоб. Ей было за пятьдесят. Ее каштановые волосы поседели на висках. Она приходила сюда три раза в неделю.

Прижав к губам указательный палец, я поманила ее к себе поближе.

– И давно они там? – прошептала я.

– Нет. Минут пять.

– Ладно. Хорошо. Я… – увидев выражение ее лица, я умолкла. Если что-то случится, она прикроет Макса. Я же – совершенно иное дело.

– Наоми, сейчас вас тут не должно быть, – прошептала она в ответ.

– Я всего на пару минут.

Я похлопала ее по плечу, ободряюще улыбнулась и на цыпочках подошла к двери кабинета Макса. Шаги Люси теперь звучали над моей головой.

Приложив ладони к двери, я прислушалась к разговору в комнате.

– Почему вы здесь? Вы сердиты, что ваша дочь ушла от вас? – Голос Макса звенел гневом. – Помогите мне понять, в чем дело. Скажите честно, что на самом деле происходит.

– Я знаю, что ты разумный человек, мой мальчик.

Я закрыла глаза и осторожно уперлась лбом в дверь. Да, это был Майкл.

Я собиралась послушать разговор пару-тройку минут и уйти, прежде чем меня застукают. Увы, моя рука сама легла на дверную ручку. Я приоткрыла дверь всего на дюйм, но этого оказалось достаточно, чтобы увидеть, что происходит. Я прикрыла левый глаз и повернула голову, заглядывая в кабинет правым.

Отец Ланы расхаживал по комнате. На нем были черные костюмные брюки, белая рубашка и темно-синий галстук. Его светло-каштановые волосы были зачесаны на косой пробор. Аккуратно. Волосок к волоску.

– Я приехал сюда, чтобы поговорить с тобой, – рассуждал ее отец. – Как мужчина с мужчиной.

Макс фыркнул, откинулся на спинку кресла и смерил отца Ланы пристальным взглядом.

– Просто скажите, что вам нужно, и уходите.

Майкл застыл на месте и повернулся к Максу. Я не видела его лица, но наблюдала язык его тела. То, как он стоял, как скрестил на груди руки.

– Что бы ни сказала тебе моя дочь, это неправда.

Макс ничего не ответил.

– Я понимаю, что ты думаешь, что поступаешь правильно. Ты думаешь, что защищаешь ее, изображаешь из себя героя. И это замечательно. – Он одарил Макса типичной улыбкой политика, той, что призвана располагать к себе. – Но здесь некого защищать. Все в порядке.

Макс не купился ни на его слова, ни на улыбку. Он сидел, положив локти на стол, придавив сжатые кулаки к губам. Часы отсчитывали секунды, а он просто смотрел на отца Ланы холодным взглядом. Наконец он пошевелился. Одну руку он положил на стол, другую направил прямо на Майкла.

– Вы можете сидеть, улыбаться и говорить мне, что ничего не произошло. Можете попытаться убедить меня, что никогда не сделаете ничего во вред своей дочери. Но мы оба знаем, что это гребаное притворство.

Плечи Майкла напряглись.

– Интересно, как поступили бы люди в Маклине, узнай они, кто вы на самом деле?

– Я всего лишь любящий муж и отец, – твердо произнес отец Ланы.

Глаза Макса вспыхнули яростью, его тело била дрожь. Он стал бомбой замедленного действия, готовой взорваться в любую секунду.

– Мне наплевать, кем вы себя считаете! Для меня вы гребаный насильник! – прорычал Макс.

– Это серьезное обвинение и огромный удар по моей репутации.

Макс мрачно улыбнулся.

– Это не обвинение, если это правда.

– Ты там был? Ты своими глазами видел то, что рассказала тебе моя дочь?

От его снисходительного тона у меня свело живот.

– Мне не нужно нигде быть, чтобы знать, что это правда, – парировал Макс. – С того дня, как мы познакомились, я знал, что что-то не так. У вас всегда имелся ответ на все вопросы. Эта ваша улыбка, она словно наклеена на ваше лицо. Вы стараетесь всех обаять. Я должен был сразу догадаться, что эта улыбка – маска, за которой скрывается куча дерьма.

– Довольно! – рявкнул Майкл и отвернулся в сторону.

Я хорошо видела его. Он застыл, уперев руки в бока. Челюсти стиснуты, кожа – бледная и липкая. Глядя в пол, он сделал несколько вдохов. Я видела, как он собирается с мыслями. Макс устроил ему хорошую отповедь, и я, хотя и напугалась до смерти, невольно улыбнулась. Отец Ланы глубоко вздохнул, и когда снова повернулся к Максу, на его лицо вернулась улыбка.

– Мы начали не с той ноты. Я приехал сюда, чтобы вновь наладить наши отношения, – сказал он, садясь в кресло напротив Макса. Он слегка ссутулился, поставил локти на колени и сложил пальцы домиком. – Ваше деловое чутье в том, что касается покупки и продажи акций, не имеет себе равных. Возможно, мы больше не будем работать вместе, но это не значит, что я не могу рекомендовать вас коллегам по бизнесу.

– Это шутка?

– Нет.

– Я отказался от вас как от клиента, и вы в знак «благодарности» рекомендуете меня своим коллегам, «бизнесменам»? – недоверчиво спросил Макс.

– Я справедливый человек.

– Неправда. Вы просто загнаны в угол. И вы здесь для того, чтобы удостовериться в том, что я стану молчать и не погублю вашу прекрасную репутацию.

Отец Ланы не произнес ни слова.

Все так же зловеще улыбаясь, Макс вопросительно поднял бровь.

– Я прав?

Отец Ланы наклонился ближе. Кресло под ним скрипнуло.

– Ты не понимаешь, что делаешь. Ты совершаешь большую ошибку!

Спокойствие исчезло из голоса Майкла. Теперь в нем звучали зловещие нотки. Его истинная натура пробилась наружу.

Макс развел ладони.

– Я понимаю, чем рискую. А теперь уходите. Вернее, убирайтесь вон отсюда!

Отец Ланы постучал пальцами по подлокотникам и встал. Макс встал одновременно с ним, чтобы выпроводить его за дверь.

Но я видела улыбку на лице Майкла, злорадную и хитрую, и тотчас поняла, что у него заготовлен козырь. Когда Макс вышел из-за стола, отец Ланы остановил его, положив руку ему на плечо. Макс посмотрел на нее с негодованием и неприкрытой яростью. Еще бы, ведь Майкл вторгся в его личное пространство!

– Сынок, у тебя истекает срок годности в этом городе, – зловеще произнес отец Ланы. – А вот я по-прежнему останусь здесь, и все, что было моим, все равно останется моим.

Взгляд Макса потемнел, словно выключили свет. Я едва не бросилась к нему. Я никогда не видела его таким. В его глазах кипела ненависть. Ослепляющая ярость, представлявшая опасность для всего, что находилось в пределах его досягаемости. Самообладание изменило ему. Он действовал на автопилоте. Майкл не успел отреагировать.