– Ты в пятницу уезжаешь? – спросила Санджи, провожая их до машины.

– Да, вечером, – ответила Амина, садясь за руль и опуская стекло.

– Может, я зайду к вам в пятницу утром? – заглянула в кабину Санджи. – Будешь дома?

– Ну а где же мне еще быть…

– Вот и умничка! – звонко чмокнула ее в лоб Санджи и украдкой взглянула через плечо Амины на Томаса, который уже устраивался поудобнее перед долгой поездкой: он свернул свитер и положил его под голову, опустил спинку сиденья, разулся и водрузил свои большие ноги в носках на торпедо. – Спокойной ночи, Томас-джи! Постарайся не свести малышку с ума до пятницы, договорились?

– Да было бы с чего сводить! – бодро ответил Томас, пытаясь приподнять отяжелевшие веки.

Амина завела двигатель, тетя отступила назад и помахала рукой на прощание. Вскоре к ней присоединились Радж, Чако и Бала. Отъезжая, Амина смотрела на них в зеркало заднего вида и думала о том, что в свете фонаря их руки напоминают трепещущие крылья мотыльков.

На следующий день Амина с матерью работали в саду, пропалывая и поливая грядки, над их головами жужжали стрекозы, Принц Филип что-то вынюхивал в муравейнике.

– Куда бы их посадить? – пробормотала Камала и, поморщившись, взглянула на пластиковые подносы, заполненные кубиками земли с рассадой.

Некоторые ростки уже проклюнулись, тонкие зеленые завитки были похожи на жадно тянущиеся вверх пальцы.

– Может, вот тут?

– Нет, здесь тыквы будут.

– А если вон там? – Амина показала на свежую кучу земли в дальнем конце сада. – Ты там уже взрыхлила.

– Да это не я, это наш глупый пес! Дала ему баранью кость вчера, смотрю, а он уже целую египетскую пирамиду для нее построил! – посетовала Камала, беря шланг и переходя к решетке, вокруг которой обвивалась фасоль.

Пахнуло сладковатым свежим зеленым горошком и нагретой солнцем землей, и Амина сделала глубокий вдох.

– Помнишь, как мы ездили в Техас на свадьбу к той девушке из семейства Телегу, что училась в твоем колледже? – с улыбкой спросила Камала.

– К Сиаме?

– Да-да, она вышла замуж за какого-то парня из Хьюстона, отец там все устроил, но вот что я тебе скажу: в этом Хьюстоне ужасно воняет! Я так радовалась, когда мы вернулись домой! Приятный сухой воздух, с утра свежо! – воскликнула мать, наклоняясь над баклажанами. – А в Сиэтле у тебя как? Сад есть?

– Ты же знаешь, что нет.

– Как ты там живешь? Без сада?

– Да не нужен мне свой сад!

– Сад нужен всем! – заявила Камала, наклоняясь, чтобы вытащить несколько сорняков, выросших рядом с перцами. – Кстати, на завтрашний вечер ничего не планируй! Я приготовлю тебе аппамы с тушеными овощами.

– Мам, ну из-за меня-то не надо, столько хлопот…

– Какие хлопоты? Ерунда! К нам на ужин придет Аньян, а он их просто обожает!

– Кто?

– Томас сказал, что вы с ним познакомились в больнице. Он невролог, помнишь? С сыном придет.

– А, да-да, доктор Джордж. А сколько лет его малышу?

– Восемь.

– Прелесть какая! А что у него за жена?

– Фу-у-у! Жуткая! – сообщила Камала, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. – Я с ней познакомилась в прошлом году на каком-то мероприятии по сбору средств. Так вот, она ушла от него! Представляешь? Живет в Ноб-Хилле с каким-то афганцем!

– Погоди, что?! – резко остановилась Амина и подняла глаза от грядки.

– Ну да, бедный Аньян! Каково ему? Но он наверняка кого-нибудь себе найдет, в больнице-то с этим быстро разберутся. Медсестры, наверное, уже в очередь выстроились!

Амина посмотрела на небо, с трудом пытаясь дышать ровно, и спокойно сказала:

– Нет. Этого не будет.

– Чего не будет?

– Ничего не будет! – слегка повысила она голос, вставая с колен. – Ты не имеешь права так со мной поступать!

– Как? Готовить тебе ужин?

Амина сняла резиновые перчатки и бросила их на землю. Развернувшись, она пошла к выходу из сада, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, по крайней мере, пока не закроет за собой дверь комнаты.

– Ты куда? – закричала ей вслед Камала. – Мы же не закончили с посадками!

– Знаешь, а Димпл меня предупреждала! Она сказала, что так все и будет, а я, боже мой, ей не поверила! Решила, что это слишком низко, даже для тебя! Ты меня пытаешься свести с доктором Джорджем?!

– Да это же просто ужин, ничего официального, тебе не нужно принимать решение…

– Принимать решение?!

– Амина, послушай, ну не делай ты из мухи слона! Я просто подумала, что тебе может понравиться…

– Господи, – с горечью рассмеялась Амина, качая головой. – А папа-то и правда болен?

– А я тебе не говорила, что он болен, – пристально посмотрев на дочь, заявила Камала. – Это ты так решила!

Ага, ну конечно!

– И как ты все спланировала, мам? Я приезжаю сюда, мы с Аньяном Джорджем принимаем решение, и что дальше? Он обзаведется женой, у его сына появится мама, а у меня образуется семья, которой ты сможешь всем хвастаться?!

– А что такого плохого в семье?

– Да ничего! Просто мне это не нужно!

– А вот и нет! Тебе нужен кто-то! Это все видят!

Удар был мягким, но неожиданным, и у Амины на секунду перехватило дыхание.

– Ты не пытаешься ни с кем встречаться, потому что думаешь, будто с тобой что-то не так! – обыденным тоном продолжала мать, словно излагая банальные факты или говоря: «Сейчас без четверти двенадцать» или «Полей редиску». – Я это знаю, мы все это знаем. Санджи, Бала и даже Димпл говорят, что ты сама на себя не похожа с тех пор, как сделала фотографию того мужчины на мосту и…

– Димпл ничего не могла сказать! Она с тобой не общается!

– Зато она общается с Балой!

– Бред! Когда она с ней разговаривала в последний раз?

– Да она всегда звонит матери, когда по-настоящему переживает, дурочка! – ответила Камала, нервно теребя край рубашки.

Амина вдруг поняла, что мать говорит правду, и ощутила такой жгучий стыд, что ее даже стало подташнивать.

– Я ухожу, – бросила она.

– Ами, постой…

– Нет, я имею в виду – уезжаю! Завтра! Возвращаюсь в Сиэтл, к своей работе и своей жизни, и мне очень жаль, если она кажется тебе недостаточно хорошей, но меня все устраивает!

– Детка, послушай…

Амина отперла садовую калитку и быстро зашагала в сторону дома. Мать что-то кричала ей вслед даже после того, как она со всей силы хлопнула входной дверью.