Шлагбаум дрогнул, пополз вверх. Машины сорвались с места, помчались мимо гниющих куч, из которых лениво поднимался дымок, мимо расчищенных под новое дерьмо площадок. Домик из резиновых покрышек был слишком хорошо заметен в лучах закатного солнца.

Солнце медлило напрасно. Не исключено, что в темноте машины проскочили бы мимо. А так – Ярес приказал тормознуть, отлично понимая, что хозяин нелепого сооружения мог видеть беглеца. Даже знать: куда тот направился?

Случайность или рок? В очередной раз нечто нажало на рычаг, сдвинув стрелки на путях, столкнув два поезда.

Сергей, отдохнувший и перекусивший у Михалыча, шел через редкий лесок, никуда не торопясь. На душе было муторно. Вспоминалась история про кота – почему-то она не выходила из головы, и все тут. Слышался голос бывшего профессора философии: «В твоей душе не должно быть места для злобы и ненависти».

Поздняков видел перед глазами мертвую Алену. В сердце возвращалась боль. И снова на полу квартиры, в луже крови дергался Сашка Рудаков. С руками, примотанными скотчем к ногам, с полиэтиленовым мешком на голове, с жутко изуродованной спиной. Разве можно простить это? Разве можно забыть, выкинуть из сердца?

– Нет, Михалыч! – вслух сказал Поздняков. – Есть вещи, которые нельзя прощать. Извини… Мне с детства твердили: надо отвечать ударом на удар. Много лет подряд талдычили эту аксиому. Собственно, ничему другому и не учили, разве что выживать в любых условиях. И потом… Понимаешь, Михалыч. Случайность привела к тому, что мы с Владленом Завацким стали братьями по крови. Инженера нет в живых, значит, мне заканчивать его дело. Пусть не так, как хотел Владлен, но все равно – мне!

Михалыч не соврал: за лесочком – чуть подальше, справа – виднелась площадка, на которой неподвижно стояли здоровенные фуры. Сбоку, за асфальтовым лоскутком, Сергей разглядел огромную кучу отработавших свой век автомобильных покрышек. Таких же, как те, из которых Михалыч построил свою хижину.

Поздняков не стал в открытую выходить на стоянку. Из кустов понаблюдав за лениво слонявшимися туда-сюда водителями и не обнаружив никакой опасности, беглец подобрался ближе. Было заметно: пока машины проходят демонтаж изношенной резины, водилы никуда не торопятся. Сидят в кафе, валяются в кабинах. Некоторые – видимо, из тех, что следовали не до Питера, а дальше, – даже после замены колес не рвались на автобан. Отъехав чуть в сторону, в глубину асфальтового плаца, они глушили моторы.

«Ночевать собираются, – догадался Сергей. – Отдохнуть, а потом, с утра, жарить по трассе».

Он еще раз внимательно оглядел площадку. Там по-прежнему было тихо, спокойно. Люди спали на ходу, опасности не было. «Отличное место для ночлега, – решил Сергей. – Останусь-ка я с ними».

Мысль показалась великолепной. Дышать здесь было гораздо приятнее, нежели на свалке. Конечно, воздух на стоянке большегрузов далек от идеального лесного, но это не противный, тошнотворный запах гнили около домика Михалыча.

Поздняков, стараясь не показываться из высокой травы, подобрался к станции шиномонтажа почти вплотную. Устроился на куртке – торопиться ему было некуда. Он решил рискнуть забраться внутрь какой-нибудь фуры – лишь после того, как солнце окончательно спрячется за горизонт. Сергей видел, что те водители, которые следовали порожняком, не закрывали автопоезда на ночь, оставляли задний борт открытым. А в кузове можно отлично выспаться, лежа на ровном теплом полу, нагревшемся за день.

Час или два Сергей проторчал в кустах, сидя на автомобильной покрышке. Он кусал травинку, наблюдая, как молодой паренек – настоящий снайпер – расправляется с гайками на колесах большегрузов. Воистину, прав был мудрец, утверждавший, что можно до бесконечности наблюдать, как работают другие…

Сначала проблемный большегруз ставили на мощный домкрат, приподнимали нужное колесо. Затем к делу приступал паренек, виртуозно работавший электрическим гайковертом. В первый момент Сергей не понял, что за чудную штуковину подтащили к фуре, на которой готовились менять колесо: здоровенный электромотор на колесах, который мог вращать вставленную в ротор трубу. Хобот у аппарата был довольно длинным: метра полтора, как оценил Сергей. Оказалось, на конце ее – ключ для захвата гайки.

Паренек, управлявшийся с хитрым устройством, работал виртуозно. Он стоял позади и держал аппарат за ручки, чуть приподнимая или опуская их – по ситуации. Получалось так, что сервис-мастер находился в двух метрах от колеса, с которого скручивал гайки. При этом паренек ухитрялся попадать кончиком трубы в нужное место с одной попытки: откатывал гайковерт, чуть прицеливался, рассчитанным движением толкал тележку вперед, и ключ захватывал гайку.

Сервис-мастер почти не ошибался, ухитряясь попадать в нужное место с первого раза, несмотря на то, что аппарат весил немало. Это было заметно, когда рабочий передвигал его с места на место: приходилось напрягать мышцы спины и рук. Толчок вперед – басовитый звук электромотора. Шаг назад – гайка откручена. Чуть подработал ручками, перевел жало к другой цели: толчок, гудение мотора, шаг назад.

Сергея это восхитило. Раньше, до века электрических машин, на то, чтоб открутить прикипевшие гайки здоровенной фуры, чтоб освободить даже одно колесо, уходило немало времени. Час, наверное. Теперь рабочий, в одиночку, делал это за пять минут.

Старую покрышку откатывали в сторону, отправляли на кладбище отработанной резины, в кучу отслуживших век сородичей. На освободившуюся ось насаживали новое колесо, после чего в дело вновь вступал сервис-мастер с гайковертом… Если бы такую работу заставили выполнять Сергея, он сошел бы с ума через час. Просто не смог бы целый день откручивать и закручивать гайки, зная, что завтра с утра будет делать то же самое. И послезавтра. И через месяц.

Когда стемнело, Сергей вылез на асфальтовую площадку, прислушиваясь к тому, что происходит в кабинах. Ему нужна была машина с открытым бортом, в которой водители готовились лечь спать. Такие, которые планировали рано с утра отправиться в дорогу.

Поздняков осторожно крался между черными громадами фур, выбирая «дом» для ночлега. У нескольких машин были открыты задние двери, а из кабин не доносилось никаких звуков. Это насторожило беглеца. Одолев ровную площадку почти до конца, Сергей услышал смех. У кромки плаца горел костер. Водилы сидели кружком на старых покрышках. Судя по всему, спать они пока не собирались, травили байки, потому в кабинах и было тихо. Беглец подобрался поближе, присел на асфальт возле колеса, привалился к нему спиной. Бесшумно вздохнул.

Пока народ не расползется по кабинам, придется слушать треп. Ждать…

– Остряк ты, Сеня! – услышал Поздняков. – Ну, язык у тебя подвешен!

– А вот еще прикольная история, – жизнерадостно говорил мужичок, ковырявшийся палкой в костре. Видимо, это и был тот самый остряк Сеня. – Вы ж меня знаете, за словом в карман не полезу, кого хошь уболтаю. Недавно гуляли в кабаке с одним старым приятелем. Борькой звать. Он раньше тоже баранку крутил, мы с ним к финикам вместе гоняли. А потом ушел в другую контору, там выслужился, бригадиром стал. Теперь за рулем не сидит, гаражом управляет. Вроде как начальник по всем автопоездам. Наряды раздает…