Он заглянул внутрь «Волги» и тихо сказал:

– Федул, иди ко мне за руль. Как эфир?

– Ничего достойного. Будем брать?

– Смотря по обстановке. И в любом случае – после моегосигнала. Палить только из газовиков, а то подсунут в эту кутерьму мента вцивиле – отписывайся потом, Лева, он тоже не двужильный…

На крыльцо вышел капитан внутренних войск, снял фуражку,вытер лоб (хотя до полуденной жары было еще далеко), постоял еще пару секунд изашел в дежурку. «Конспирация на грани фантастики», – насмешливо подумалДанил, глядя, как Клебанов спешит следом. Подождал, когда Федул пересядет заруль «БМВ», сел на заднее сиденье и включил рацию.

После самое большее трехминутных переговоров у негоявственно взмокла спина – рация у него хорошая, но у противника могутотыскаться не хуже, и потому пришлось виртуозно играть намеками и кодовымисловечками, чтобы спешившие сюда от тюрьмы и другого СИЗО экипажи поняли его,как надлежит…

Три минуты десятого – ну, точность тут не японская, ивыпускают не по электронным часам… От «Чероки» к ним направился верзила в белыхбрюках и черной кожанке, на ходу, явно демонстративно, комкавший пустую банкуиз-под «Будвайзера», словно это была туалетная бумага. Дойдя, постучал в стеклосмятой банкой.

Данил опустил стекло до упора и спросил:

– Ну?

– Братила, ты бы отсюда катил…

– А что?

– А то.

– Тут что – прайвеси?

– Чего-о?

– В переводе с английского – частная собственность. Тутчто, частная собственность?

– Слышь, братила, ты бы не умничал… Напороться можно.Кати себе и кати, пока колеса целые…

– А кому мешаю?

– Кому надо, тому и мешаешь.

– Этому, что ли? – Данил кивнул на Хиля, так икосившего взглядом в их сторону.

– А хоть бы.

– Значит, с Восточного? – спросил Данил лениво.

– Ну, допустим.

– А Восточный испокон веков, если мне память неизменяет, ходил под Басалаем, – Данил будто бы невзначай положил руку надверцу. – Мне что, приехать к Басалаю?..

Он молниеносно извернулся на сиденье, левым локтем заехалпарню пониже пояса, а правой выхватил у него из-под куртки «Макаров».«Рыночник» согнулся, цепляясь за дверцу. Данил спокойно вынул обойму, выщелкнулбольшим пальцем патроны себе в ладонь, проверил, есть ли в стволе – неоказалось, – посмотрел в искаженную злостью и болью щекастую физиономию,оказавшуюся напротив его лица, сказал раздумчиво:

– Кинуть твой ствол во-он туда – непременно заметятлибо гаишники, либо те, в дежурке, а ты за ним побежишь, как дурень напохоронах, смеху будет… Ведь повяжут, как думаешь? Не все ж они тутприкормленные…

– Ну ты чего? Дай пушку… – верзила стал помаленькувыпрямляться.

Данил сунул ему пистолет за пояс:

– А теперь шагай назад и дай Жоре в лобешник, чтобы онтебя, дурака, не подставлял… Чтоб ты знал: если я тебя сейчас положу, Басалайиз-за такой чепухи со мной ссориться нипочем не будет…

Он говорил спокойно и небрежно, и тон подействовал –верзила, не заводясь более, направился прямиком к Хилкевичу, и там, судя пожестам, начался разговор на повышенных тонах. А Данил лишний раз убедился, чтоХиль – личность мелкая и ничтожная, коли затеял наезды такого пошиба прямоздесь. Впрочем, ребяток Беса всегда отличала повышенная наглость и тупость…Всегда считали, что противник находится на том же уровне, что и они, никак невыше. Щелкнула дверца, рядом с Данилом плюхнулся Клебанов:

– Вывозить его не будут. Сейчас выйдет.

Обиженный Данилом верзила понуро брел к «Чероки». Значит,эти тоже в игре, но Данил, как он надеялся, заронил им в мозги некоторыесомнения – стоит им сообразить, что Хиль их и в самом деле примитивноподставляет…

На крыльцо вышел Есаул – в том же сером джинсовом костюме ирубашке, трудами ребят Данила лишенной пары пуговиц. Прищурясь, окинул взглядомокрестности.

Хилкевич моментально кинулся к нему, следом пошел Фантомас,но гораздо степеннее. Данил, покосившись влево, с радостью обнаружил, что в«Чероки», где дверцы все так же распахнуты настежь, идет оживленная дискуссия.

И тут же дверцы захлопнулись, «Чероки» рванул с места наамериканский манер, на третьей передаче, так что шины с визгом прокрутились,оставив полосу горелой резины – басалаевцы сматывались от греха подальше.Хилкевич невольно дернул вслед, что-то крикнул, но Фантомас его остановилкоротким цыканьем, все трое о чем-то посовещались.

После чего Есаул с Фантомасом сели в «БМВ», а Хиль побежал к«Паджеро».

– Берегите пенсне, Киса, сейчас начнется… – сказалДанил. – Красная книжечка далеко?

«БМВ» выкатил на Комбайновую, замигал левыми поворотами, носвернул вправо – приемчик довольно детский. Федул проскочил прямо по хлипкомугазончику, подрезав и «Паджеро», и милицейский «УАЗ». Парой секунд спустя онуже висел на хвосте у Фантомаса, летевшего впритык к осевой. Шахматная партиясо множеством фигур, метавшихся почти что без всяких правил, стала раскручиватьсяво всю ивановскую – сзади показался белый «Скорпио», поодаль мелькнула «Волга»,меж ними ухитрился на перекрестке вклиниться «Паджеро», и тут же маячили обемилицейские тачки. Этот сюрреалистический кортеж летел по широкой Комбайновой,кое-как соблюдая правила дорожного движения, но не особенно ими озабочиваясь.Фантомас проскочил очередной перекресток, когда желтый еще не успел сменитьсязеленым, за ним помчались все остальные гонщики, а за спиной остался отчаянныйвизг тормозов и скрежет металла – какая-то машина, застигнутая посредиперекрестка, попыталась вильнуть в сторону, но в кого-то шумно воткнулась.

Данил уцепился одной рукой за спинку переднего сиденья,другой прижимал к уху рацию. Оттуда несся яростный мат и чей-то вопль:

– Сбейте мне эту суку с хвоста, кому говорю!

Сзади взвыла сирена, замигал маячок – это «УАЗ» вступал вигру, но кто-то из Даниловых орлов перекрывал ему дорогу, а навстречу шелчересчур густой для маневров поток. «Стрелять в центре города они небудут, – подумал Данил, – после пальбы на Восточном чуток притихли давидят вдобавок, что у нас тоже, как у белых людей, есть менты в обставе…»

Пользуясь разрывами во встречном потоке, «УАЗ» попыталсяотсечь Федула от спортивного «БМВ» – но не на того напал. «УАЗ» живеньковернулся в крайний левый ряд, его матюгальник, правда, надсаживался:

– Серый «БМВ», примите к обочине! Серый «БМВ», кобочине!

Фантомас свернул, пронесся мимо заправки, по кривой, кактурецкая сабля, Кедровой, непрестанно сигналя, нырнул под красный наКаландаришвили, проскочил широким двором, распугивая пешеходов. Мелькалиподъезды, киоски, испуганные лица, визжали тормоза, американские режиссерыбоевиков сдохли бы от зависти. Вновь мявкнула сирена. Город Фантомас зналнеплохо, но где ему было тягаться с таксистом…