Даррелл вынул флешку, вставил ее и включил монитор на приборной доске.

– Это не копия, это оригинал, – сказал он. – Мой отец может говорить все, что хочет, но я не дам тебе копию. Это не обсуждается. Старый ублюдок думает, будто командует, но пусть поцелует мою задницу… Сейчас ты можешь посмотреть, а потом забудешь то, что видел. Расскажешь об этом в полиции – и ты мертвый человек, ясно? Я хотел сказать – маленький дохлый девственник… Если тебя прикончу не я, то мои братишки. И если мы из-за вас загремим в тюрягу, у нас достаточно друзей, чтобы однажды с вами случился несчастный случай, сечешь? Они возьмутся и за твоих двух мамаш. Видишь, я знаю, кто ты такой… Они сделают им плохо, еще как, заставят их страдать, может быть, даже изнасилуют, понимаешь? Хотя им не повредило бы хоть раз заполучить член… То же самое будет с вашими подружками и твоими приятелями… Усвоил?

Сжав зубы, я кивнул. Даррелл запустил видео.

Те же картины, которые я видел на компьютере Таггерта. Те же силуэты в белых масках. Одетые в черные брюки и футболки. Мужчины и женщины. Старая деревянная церковь, переоборудованная под театральную студию Нэта Хардинга. Видео снято через стекло, без ведома участников. Я сглотнул. Они обнимались, будто в последний раз. Поздравляли друг друга, подбадривали. Затем они начали… раздеваться.

Притрагиваться друг к другу…

Ласкать друг друга?..

У большинства были тела зрелых людей, но среди них находилось и несколько молодых. Эти оказались в центре всеобщего внимания; руки других двигались по их коже, в мельчайших складках тела. Я дышал все глубже и глубже, зачарованный зрелищем и одновременно ощущая тошноту.

– Классное шоу, а? – заметил Даррелл.

Я не мог оторвать взгляд от экрана, наклонившись к приборной доске.

Не доносилось никаких звуков, но в них не было необходимости: вздохи, постанывания легко угадывались…

Затем они перешли к проникающему сексу: мешанина тел и их частей, членов и вагинальных отверстий – свалка, оргия, бурная и яростная вакханалия…

Но одна подробность особенно привлекла мое внимание.

– Кто это снимал? – спросил я сдавленным голосом.

– Таггерт.

– Для чего вы сделали это видео?

– А ты как думаешь? Чтобы шантажировать всех этих дамочек и кавалеров, засранец. Всех их опознали. Важные персоны, – сказал Даррелл, особенно напирая на эти слова. – Из высшего общества Ист-Харбор. Собирались послать им подарочек к Новому году: миленький видеоролик с последнего спектакля…

– Вы этого не сделали?

Он покачал головой.

– Кто-то нас опередил.

– Кто же?

Теперь молнии перечеркивали темное небо. Оутс пожал плечами.

– Если б я знал… – Он улыбнулся. – И знаешь что, придурок? Это меня, вымогателя, в конце концов, это меня развели на деньги. Черт, хорошенькое дельце, да? Кто-то шантажирует Даррелла Оутса. Ну каково, а? Это же какие надо иметь яйца, скажешь ты – и окажешься прав…

– Из-за этого видео?

Даррелл вновь отрицательно потряс головой.

– Нет, конечно, – сказал я, внезапно поняв. – Из-за того, что было в компьютере у Таггерта, который вы спалили?

– Точно.

– А что еще там было?

– Ты становишься слишком любопытным, мальчуган. Скажем так, там были компрометирующие доказательства касательно некоторых наших видов деятельности, понимаешь? Наши с Жаком делишки… Доказательства, которые мы с Жаком получили на мейл…

– Доказательства, которые находятся у того, другого шантажиста?

– Так и есть.

По стеклам внедорожника хлестнул дождь, я услышал, как его струи со звоном ударяются о металл.

– Как он их заполучил?

– Это вопрос на миллион долларов, парень. Если б я это знал, то знал бы и кто это такой…

– Когда я прятался в лесу, то слышал, как вы говорили, что полицейские собираются прибыть сюда.

– Это логично, разве нет? Джек был на пароме, я тоже, как ты правильно заметил. К тому же у него на Гласс-Айленд грязная репутация из-за его прошлого и потому, что живет один, как идиот, в глубине леса…

– Не только это, – настаивал я. – У вас был вид скорее уверенный в том, что вы говорите…

Снова Даррелл внимательно посмотрел на меня и улыбнулся, будто собирался сказать хорошую новость.

– Нас кое-кто предупредил…

– Предупредил?

– Что служба шерифа собирается рано утром порыться в хибаре Джека и окрестных лесах. Это Джек получил первый мейл от «темной лошадки» на своем компьютере на тему наших давних дел. Затем я получил то же самое. Вот и захотел убедиться, что он сделает все как надо с этим дерьмовым компом. Пока копы до него не добрались.

– Кто-то в самой службе шерифа? – недоверчиво произнес я.

Оутс бросил на меня недоверчивый взгляд.

– Тебе это не нужно, мальчуган. И хватит доставать меня, дурик. Ну вот, ты знаешь все, что хотел знать. Больше ничего нет. Теперь ты выходишь и сматываешься. Если когда-нибудь еще я услышу о вас…

– И у вас нет хоть какой-нибудь догадки, кто этот шантажист? – настаивал я.

Даррелл поколебался. Покачал головой.

– Ни малейшей, – с улыбкой обронил он. – Я попытался его найти, но без толку. Можешь мне поверить, я попытался, но это тот еще хитрован. Письма каждый раз отправлялись с разных адресов. В первый раз я должен был оставить машину открытой с конвертом в бардачке, на пароме, а сам подняться в бар. Во второй раз, что ты думаешь, я пристроил веб-камеру в машине, но мне позвонили со скрытого номера и сказали положить деньги в урну на Ист-Харбор и возвращаться следующим паромом. У меня есть свой человек, который остался на острове и следил за урной весь сраный день и даже следующую ночь. Никто не объявился. Затем пришли мусорщики, и деньги пропали в мусорном контейнере! Этот урод перезвонил и сказал, что, если я еще раз такое выкину, копы через час получат доказательства наших делишек. Затем он потребовал втрое больше…

– А его голос, каким он был? Молодым или старым? Мужским, женским?

Я чувствовал, как Даррелл, по мере того как рассказывает, накаляется. Эта история приводила его в бешенство, но в то же время завораживала.

– Вот ни черта не знаю… Я получаю только эсэмэски и мейлы. Он не глуп. Может быть, я его знаю. Но я скажу тебе другое, малыш: если я поймаю этого сукина сына, он у меня пожалеет, что вылез на свет из брюха своей шлюхи-матери. Потому что я его заставлю страдать, и очень сильно. Я ложкой вырву глаза у этого мешка с дерьмом, а потом помочусь в глазницы и понаделаю из его кишок ремней для радиатора. И все это перед тем, как у него будет время сдохнуть…