проводилось восемь подобных мероприятий в год[215]. Краткое погружение в цветочное царство открывало доступ к живительному воздействию красоты.

Человеческая потребность в эстетической подпитке часто недооценивается. Но, как заметил Карл Юнг, «всем нам необходимо подпитывать нашу психику. Такую подпитку невозможно найти в городских многоквартирных домах, где нет ни единого клочка зелени или цветущих деревьев»[216]. С развитием индустриализации отношение рабочих к труду также претерпело изменения. Конвейеры фрагментировали производственный процесс, и человек теперь отвечал лишь за малую часть результата, тогда как в прежние времена, когда процветали ремесла, рабочий, как писал Юнг, «получал удовлетворение, видя плоды своего труда. В таком труде он находил адекватное самовыражение». Были утрачены два важнейших источника опоры и равновесия: близость к природе и труд, приносящий удовлетворение. Юнг считал, что это привело к формированию «сознания без корней», которое, по его мнению, ведет либо к «завышенной самооценке», либо к ее противоположности – «комплексу неполноценности». «Я полностью привержен идее того, – писал он, – что жизнь человека должна укореняться в земле». Он был сторонником садоводства как формы подзарядки: «Животные, вскормленные в неволе, не могут вернуться на свободу. Но наши рабочие могут. Мы видим, как они делают это, возделывая сады на своих участках вокруг городов; эти их сады являются выражением любви к природе и к собственному клочку земли».

* * *

Городское садоводство сегодня переживает период возрождения. Многие из проблем, описанных Юнгом, все еще с нами – оторванность от природы, унылая городская среда и отсутствие удовлетворяющей работы. Как и в те времена, когда городское фермерство только зарождалось, мы живем в эпоху социальных и технологических изменений, сопровождающихся ростом неравенства. Многие из бывших промышленных центров сегодня приходят в упадок, и люди обращаются к земле, чтобы прокормить себя, протестуя не против индустриализации, но против той деградации, которая остается после нее.

Возьмем город Тодморден, расположенный в месте слияния трех глубоких долин, в двадцати милях к северу от Манчестера. Некогда здесь был процветающий центр текстильной промышленности, теперь его фабрики и заводы давно закрыты, а безработица среди 15 000 жителей уже в течение десятилетий остается высокой. Когда финансовый крах 2008 года обрушился на город, количество пустующих и заброшенных зданий увеличилось, и какую-либо надежду на восстановление представить стало труднее, чем когда-либо. Вскоре после кризиса был введен режим жесткой экономии. Работа общественных служб была приостановлена, и по всему городу скопились горы мусора. Как-то группа друзей, сидевших за кухонным столом, делилась своими опасениями по поводу ухудшения условий, свидетелями которых они стали. Они хотели создать лучшее будущее для следующего поколения и задавались вопросом, что могли бы сделать сейчас, чтобы сформировать более самодостаточное и устойчивое сообщество?

С самого начала было ясно одно: в центре внимания должен быть вопрос продовольствия, потому что еда нужна всем. Лозунг, который они придумали – «Если ты ешь, ты в деле», – отражал инклюзивность, к которой они стремились. Они попытались представить, что было бы, если бы люди могли жить и работать в «съедобном городском пейзаже». В виде эксперимента они начали сеять семена бобов и других овощей на территории заброшенного медицинского центра, который, как шрам, прорезал центр города. Когда урожай был готов к сбору, они повесили большую вывеску с надписью «Угощайтесь сами». Это было началом движения, известного как «Невероятное съедобное» (Incredible Edible), возглавляемого двумя женщинами, Пэм Уорхерст и Мэри Клир. Проведя собрание общественности, они встретили сильную поддержку своей инициативы. Люди начали записываться добровольцами, помогая сажать овощи на других участках по всему городу.

«Невероятное съедобное» озеленили то, что однажды было серым и заброшенным пейзажем. По всему Тодмордену теперь выращиваются различные растения в соответствии с потребностями жителей. У дома престарелых растет клубника, и хотя у многих его жителей нет собственных зубов, они все еще не прочь полакомиться мягкими фруктами. Рядом с мясной лавкой есть грядка с розмарином, шалфеем и тимьяном, и мясник может сказать своим покупателям, чтобы те сорвали себе приправ, если нужно. Некоторые растения имеют местную историю, например, крыжовник – или «кружовник», как его называют в просторечии. Он не продается в магазинах, но очень популярен в качестве начинки для пирогов. Раньше по всему периметру медицинского центра Тодмордена росли заросли колючих кустарников. «О чем это нам говорит? – задались вопросом члены «Невероятного съедобного». – Разве медицинский центр не должен выращивать здоровую пищу?» Сейчас здесь есть небольшой аптекарский огород с такими травами, как ромашка, лаванда и эхинацея, а вишневые и грушевые деревья у входа дают плоды, которые может собирать каждый желающий.

В общей сложности по городу разбросано более семидесяти участков для выращивания пищи, и любой желающий может себе там что-нибудь сорвать. Куда ни глянь, везде есть клумба, или грядка, или небольшой ухоженный участок. Пока я шла по «съедобной тропе», по мосту через канал, мимо огромного, яркого плаката движения «Невероятное съедобное», осматривая медицинский центр с его фруктовыми деревьями, мясную лавку с ее травами и полицейский участок с его ящиками со съедобными растениями и в конечном итоге выйдя на улицу, которую «Невероятное съедобное» убедили муниципалитет переименовать в улицу Опыления, я поразилась тому, в какой степени общественное садоводство вылилось за пределы замкнутого пространства сада. Тодморден – это радикальный эксперимент по городскому собирательству.

Радикальная политика и выращивание пищи идут рука об руку. В конце концов, само слово «радикальный» обязано своим происхождением растительному миру. Radix – латинское слово, обозначающее корень, и, хотя «радикальный» стал означать основательные, а порой и экстремальные социальные или политические изменения, это слово сохранило смысл обращения к коренным причинам. Нехватка доступных свежих продуктов питания в Тодмордене была проблемой, однако выращивание продуктов питания было задумано не столько как ее решение, сколько как средство для осуществления изменений. Идея состояла в том, что, когда продукты будут собраны и разделены, это будет стимулировать разговоры, которые сподвигнут людей по-другому думать о том, что мы едим и как живем. «Невероятное съедобное» начали проводить общественные мероприятия, посвященные еде и садоводству, и стали сотрудничать с местными школами. Уорхерст и Клир говорят о «пропагандистском садоводстве», что вполне уместно, потому что слово «пропаганда» тоже берет свое начало в мире растений. Эксперимент, проведенный «Невероятным съедобным», доказал, что разведение растений может быть очень эффективной формой коммуникации.

Прошло совсем немного времени, прежде чем перемены в местном сообществе стали очевидными. Поначалу стало заметно, что уровень антиобщественного поведения и вандализма в городе снизился. Как говорит Клир, «люди уважают еду, они не нападают на нее». Постепенно заколоченных магазинов на центральной улице города становилось все меньше. Открылись