кафе и рестораны, сейчас здесь процветает рынок, где люди могут покупать продукты местного производства. Получило свое развитие и школьное садоводство: средняя школа приобрела в свое владение фруктовый сад с огородами и пчелами. Был разработан новый учебный курс для молодых людей, которые хотят получить квалификацию в области садоводства и сельского хозяйства. Местные власти поддержали проект и решили изучить свои свободные земли, чтобы посмотреть, какие из них можно выделить для выращивания продуктов питания. Это было важно осуществить в месте, где тесная застройка давала весьма ограниченные возможности для придомового сада. Свидетельством изменений можно считать недавний опрос, который показал, что три четверти жителей Тодмордена в настоящее время выращивают некоторые продукты питания самостоятельно.

По словам Мэри Клир, большинство ключевых людей, стоящих за проектом, – «женщины определенного возраста, и все они движимы идеей социальной справедливости». Она добавляет: «Мы работаем усерднее, чем когда-либо прежде». И действительно, когда я встретила их, Мэри и ее подруга Эстель Браун только что закончили посев 5000 семян овощей, цветов и трав, которые до того были разложены в лотках на кухонном подоконнике Клир. Движение не зависит от какого-либо внешнего финансирования. Вместо этого организаторы хотят посмотреть, как далеко они могут зайти с помощью силы сотрудничества и валюты доброты. «Как только вы впрягаетесь в гонку за грантами, – говорит Клир, – вам нужна четкая результативность». Хотя «Невероятное съедобное» установили прочные связи с городским муниципалитетом, полицией и местными школами, по большей части они никогда не запрашивали разрешения на то, что делают, поскольку знали, что это повлечет за собой множество бюрократических проволочек. «Дело не в том, что люди на самом деле хотят сказать «нет», – говорит Клир. – Они просто не знают, как сказать да». Если возражения все же возникают, что случается редко, они просто просят прощения».

Когда в Тодмордене по воскресеньям проводятся коллективные занятия садоводством, обычно приходит около тридцати человек. Возраст добровольцев варьируется от трех до семидесяти трех лет, охватывая при этом весь социальный спектр. Люди работают небольшими группами на различных участках по всему городу; одни убирают мусор, другие занимаются садом или огородом. Затем они собираются вместе на простую общую трапезу в заброшенной церкви. Для некоторых волонтеров, особенно тех, кто живет в приютах или социальном жилье, эти воскресные мероприятия являются основой их общественной жизни. Идеал, как его описывает Клир, таков: «Давать людям возможность делать что-то по-своему и в своем собственном темпе». Признаком перемен, рассказала она, может быть то, что кто-то «начинает говорить, хотя раньше не говорил, а может, что-то еще более простое – например, снимает пальто».

Клир говорит о борьбе с чумой одиночества[217], которая все больше становится признаком нашего времени. Каждый четвертый человек страдает от чувства изоляции; одиночество никогда не было столь распространенным явлением, как сейчас. До недавнего времени считалось, что его неблагоприятные последствия носят в основном психологический характер, однако теперь известно, что это отражается и на физическом здоровье. Отсутствие социальных связей на 30 процентов повышает риск ранней смерти[218], что эквивалентно влиянию ожирения или выкуривания пятнадцати сигарет в день. Одиночество превратилось в серьезную проблему общественного здравоохранения.

На протяжении веков люди находили способы обитать в самых суровых климатических условиях и местностях, но, будь то в Арктике, в горах, в джунглях или пустыне, люди всегда жили небольшими сплоченными группами. Это первый случай в истории нашего вида, когда большая часть населения земного шара живет в состоянии разобщенности не только с природой, но и друг с другом. Общественное садоводство решает проблемы всех этих видов разделенности. Люди получают возможность формировать связь с местом и с группой; и то и другое связано с чувством принадлежности, поскольку кризис современной жизни в основе своей является кризисом принадлежности.

Модель «Невероятного съедобного» распространилась далеко за пределы Тодмордена. В настоящее время в Великобритании насчитывается 120 подобных некоммерческих общественных организаций, все они носят одно и то же название. «Невероятное съедобное» в настоящее время представлены на всех континентах, по всему миру насчитывается более тысячи групп. Во Франции, где эта концепция оказалась особенно популярной, они называются “Les Incroyables Comestibles”, а слоган – “Nourriture à partager” – «Еда, которой можно поделиться». Сеть «Невероятное съедобное» – свободное объединение: разные группы действуют по-своему, но все преследуют одну и ту же цель – создать более доброжелательное, экологически благополучное и взаимосвязанное сообщество.

Возможно, не случайно, что садоводческое движение столь энергично заявило о себе в этом регионе Англии. В конце концов, именно здесь началась промышленная революция. Представляется уместным, что та часть мира, где впервые началась индустриализация, должна быть на переднем крае решения проблем постиндустриального упадка. Городское садоводство тогда и сейчас имеет много общего, но выделяется одно отличие. В то время средоточием общения были чрезвычайно популярные местные выставки и конкурсы. В наши дни почти все сферы нашей жизни заражены духом конкуренции. Общественное садоводство удовлетворяет другой набор потребностей. Многие люди хотят отдохнуть от конкуренции и ищут ее противоположность, которой недостает в современной жизни, – сотрудничество.

* * *

Оглядываясь назад на историю, кажется, что ценность, которую мы придаем возделыванию земли, чрезмерно увязана с нашими искусственными экономическими циклами – люди возвращаются к земле во времена рецессии и резких социальных изменений.

Для эпохи, в которую мы живем, весьма характерно то, что садоводство превратилось в глобальное общественное движение. Проблемы, связанные с урбанизацией и последствиями внедрения промышленных технологий, возникают во всем мире. Как выразился садовник Марк Хардинг, когда промышленность выплевывает вас, «вам всегда найдется место в природе».

Хардинг помогает управлять городской фермой Оранжезихт в Кейптауне[219] с 2014 года. До этого, после двух десятилетий работы сварщиком, он был уволен. Последовали три года безработицы и депрессии, пока он не начал работать на ферме. В молодости его привлекала «иллюзия города»; но проблема, как он объяснил, была в том, «что в результате город оставляет вас с тем, что вам не на что опереться». Сейчас он чувствует себя более устойчиво: «Теперь у меня есть то, что я могу назвать реальностью». Работа с землей дала ему чувство жизнестойкости и уверенности в том, что его навыки всегда пригодятся. «Я умею выращивать еду, – говорит он, – и я могу использовать этот талант где угодно».

Городская ферма Оранжезихт образовалась в одном из пригородов Кейптауна на месте старой лужайки для игры в боулинг, которая пришла в запустение и превратилась в свалку. Проект преследует образовательную миссию: каждый год его посещают тысячи детей, чтобы узнать о посадке семян, приготовлении компоста и выращивании