– Не смей! – возмутился скрипач. – Слышать такое от собственной жены… кошмар!

В зеркале заднего обзора было видно, как он впился руками в свои реденькие волосики, и Бондарь подумал, что причина его раннего облысения становится вполне понятной. Не ясно было другое: почему оба так взъелись на Ариану Патричу? Как-никак, она являлась главной солисткой.

– Давно вы работаете вместе? – спросил Бондарь у Стаса, сбавляя скорость до сорока километров в час.

– Мы с Еленой знакомы с тысяча девятьсот девяноста…

– Я имею в виду Ариану.

– Она с нами без году неделя, – фыркнула Елена. – И вообще эта ваша Ариана вовсе никакая не Ариана.

Бондарь решил, что ослышался.

– О ком мы говорим? – хрипло уточнил он. – Об Ариане Патриче?

– Она такая же Патрича, как я – Дженнифер Лопес, – захихикала Елена. – Приблудная шлюха, которую насильно ввели в наш коллектив.

– Насчет морального облика ты зря, – неуверенно пробормотал Стас. – Певица она никудышная, но ни в чем таком замечена не была.

– Эта новенькая? Которая спит с четырьмя мужиками сразу? – Возмущенные нотки в голосе Елены причудливо сочетались с завистливыми. – Которая готова обслужить любого, кто согласится оказать ей протекцию?

– Ну зачем ты так, Леночка? Ты что, лично при этом присутствовала?

– Мало ли где я присутствовала!

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Стас.

Резко вдавив в пол тормозную педаль, чтобы как следует встряхнуть увлекшихся супругов, Бондарь предложил:

– Если вы прекратите собачиться и введете меня в курс дела, я буду вам крайне признателен. Видите ли, сначала я хотел предложить Ариане контракт, но теперь вижу, что спешить с этим нельзя. Может быть, поискать другую певицу, не замешанную в разных темных историях? – Он повернул голову к Елене. – М-м? Как вы думаете?

Она думала именно так.

* * *

Прошло несколько минут, и картина начала постепенно вырисовываться в мозгу Бондаря.

Итак, в любовниках у Арианы Патричи действительно числился капитан второго ранга российского флота, и его действительно звали Геннадием Викторовичем Малютиным. Но и сама Ариана с заметно округлившимся животом, и морской волк Малютин неожиданно исчезли с горизонта. Иначе говоря, та брюнетка, которая с недавних пор пела в ансамбле, носила псевдоним «Ариана», а свое подлинное имя предпочитала держать в тайне. По мнению задыхающейся от возмущения Елены, это было вызвано тем, что на самом деле самозванку звали, например, Евлампией Таракановой или Виолой Подушкиной, что, конечно, плохо вязалось с ее сценическим образом.

Ничем не выдавая своего волнения, Бондарь уточнил:

– Итак, та, прежняя Ариана была беременна?

– Шестой месяц пошел, – подтвердила беспрестанно ерзающая на сиденье Елена. – Куда ж с таким брюхом на сцену?

Смена солистки произошла буднично. В один прекрасный день настоящая Ариана Патрича позвонила Елене и печально сообщила, что уходит из ансамбля. На вопросы отвечала односложно и как-то заторможенно, ничего толком не объяснила, а потом вообще бросила трубку. Из прежней квартиры, куда помчалась Елена, подруга выписалась, о своем новом местонахождении никому не сообщила, а Геннадий Малютин, который прежде частенько сиживал в ресторане, тоже запропастился неизвестно куда.

Кстати, если в истории фигурировали целых две Арианы, то Малютин был в единственном экземпляре, и характеристика, данная ему супругами Потоцкими, заметно отличалась от той, которую предоставили бывшие сослуживцы офицера подлодки. Скорее всего, они умышленно попытались очернить старпома как можно сильнее, чтобы свалить всю вину на него одного. Ведь разглашение военной тайны уголовно наказуемо, и пропажа гидроакустического маяка АЛП-440 грозила серьезными неприятностями всем должностным лицам, не проявившим достаточной бдительности. Объявив Малютина пьяницей, лодырем и дебоширом, капитан переложил всю ответственность на своего помощника, а сам остался в стороне. Между тем старпом ни разу не допивался до белой горячки и вел себя в обществе как подобает морскому офицеру.

– Да, – говорил Стас, – в последнее время он частенько закладывал за воротник, но чем еще заниматься на подлодке, безвылазно стоящей у причала? Денег нет, перспектив нет, надежды на перемены к лучшему давно рухнули. Вы ведь знаете, что украинское правительство требует вывода российского флота из Черного моря?

– Кое-что слышал об этом, – подтвердил Бондарь.

– Ну вот. А это неизбежное сокращение личного состава. Гена как узнал об этом, так сразу потемнел, осунулся. Ну и вошел в штопор.

– А запивал он красиво, – мечтательно сказала Елена. – Арианочку цветами осыпал, нас всех угощал шампанским, романсы пел, тосты произносил…

– За успех нашего безнадежного предприятия, – пробормотал Бондарь. – Так любил говаривать Малютин перед тем, как опрокинуть третью рюмку.

– Ну да, – воскликнул Стас. – Так вы знакомы?

– Самую малость.

Бондарю вспомнилась морская фуражка, обнаруженная в доме лже-Арианы, батареи пустых бутылок возле продавленного дивана. Неужели это была лишь бутафория? Или Малютин все же бывал в доме на улице Басманной? Если да, то зачем? Если нет, то к чему весь этот цирк?

– Значит, – медленно произнес Бондарь, – Геннадий Викторович оставил о себе хорошие воспоминания. Рад за него. Но куда он мог подеваться?

– Уехал вместе с Арианочкой, – предположила Елена. – Узнав, что она ждет ребенка, он сразу заявил, что женится на ней.

– Почему они тянули с оформлением отношений? – спросил Бондарь.

– Ну, – подключился Стас, – Ариана колебалась. Понимаете, в обычном подпитии Гена был душой компании, любо-дорого посмотреть. Но если веселье затягивалось на два-три дня, его словно подменяли. Он мог нагрубить, становился невменяемым.

– Домогаться начинал, – принялась ябедничать Елена. – Я-то себя блюсти умею, а вот некоторые легкомысленные особы откровенно вешались ему на шею. Арианочка ужасно переживала. Одно время даже подумывала сделать аборт. Я ее отговорила. Сама-то я никогда не залетала. Неужели так трудно предохраняться?

– Не знаю, – честно произнес Бондарь. – Вы мне вот что лучше скажите… Как произошла замена прежней Арианы новой? Она же не с неба к вам свалилась?

– Не с неба, – подтвердила Елена. – Прямиком из директорского кабинета. Там есть так называемая комната отдыха. Не знаю, чем они там занимались, но у директора был весьма бледный вид, когда он пришел к нам, чтобы сообщить новость.

– Мы пытались возражать, – продолжил Стас, – но он был непреклонен. Теперь у вас будет другая Ариана Патрича, сказал он. Мол, ее имя значится в афишах, а менять их накладно. Пусть все остается как есть.

– А у самого щека дергается, – припомнила Елена. – Неудивительно. Не знаю, как насчет всего остального, а вокальные данные у новенькой препаршивые. Открывать рот в директорском кабинете и на сцене – не одно и то же.