Если из любви к мужчине женщина бросает себя к его ногам, тоона рискует никогда не подняться в его глазах.

История Лены Толмач – как раз из этой серии. Правда, я неочень понимаю, каким образом она связана с Верой Субботиной, ведь в убийствемедсестру обвиняли почти семь лет назад!

– Сестра тогда впала в жуткую депрессию, –продолжала Ирина Валерьевна. – Я боялась, что она руки на себя наложит, неоставляла ее одну ни на минуту. К счастью, все обошлось.

В дверь громко постучали. Я напряглась. В комнату заглянулахудая женщина в синей форме железнодорожника, в руках она держала кота.Батюшки, да это же донской сфинкс! Неужели тот самый?

– Ирусь, приглядите за Пушком? – попросиланезнакомка. – А то мне опять в рейс.

– Конечно, оставляй, – ответила Ирина Валерьевна,забирая животное.

Я тут же к ней подскочила.

– Пушок? Это что, сарказм? Насмехаетесь над лысымкотом?

– Вообще-то он Пушкин, – объяснила ИринаВалерьевна, – а если коротко – Пушок.

– А почему Пушкин?

– Ну логика такая: если сфинкс, значит, речь идет оЕгипте. Рядом с Египтом находится Эфиопия. Ну а раз уж эфиоп – то определенноПушкин.

Я попыталась представить, где на карте расположены Египет иЭфиопия, но потерпела фиаско.

– И часто вам Пушкина оставляют?

– Часто. Когда Олеся отправляется в командировку, мыберем его к себе.

– Когда последний раз брали?

– Ну… – она подняла глаза к потолку, –полторы недели назад. Да, точно, Олеся вернулась во вторник, а мы держали егочетыре дня, значит, взяли в пятницу.

Все сходится! Как раз во вторник блондинка забрала Пушкина уВеры и подарила ей конфеты.

– И все это время Пушкин жил у вас дома?

Ирина Валерьевна удивленно на меня взглянула:

– А какое это имеет значение для следствия?

– Ответьте, пожалуйста.

– Ну хорошо. Обычно Пушок живет у нас, но на этот разЛена отвозила его к своей подруге.

– Зачем?

– Та тоже хочет завести сфинкса, вот сначала решилаприсмотреться к породе.

Определенно, кот побывал в гостях у Веры. Осталось прояснитьеще кое-какую деталь.

– Ирина Валерьевна, кто-нибудь из вашей семьи имеетотношение к журналу «Собачья радость»?

Собеседница широко распахнула глаза:

– Я там уборщицей работаю, а в чем дело?

– Ваша сестра бывает у вас на работе?

– Заходит иногда, а что такое? – окончательновсполошилась женщина.

– Нет, ничего, просто на всякий случай уточняю.

Ну вот, теперь все встало на свои места. Вот толькоразрежьте меня на кусочки, если я знаю, зачем Елене Толмач понадобилось убиватьВеру Субботину! Это выше моего понимания.

Неожиданно Ирина Валерьевна всхлипнула:

– Мне так Ленку жалко! Я надеялась, что хотя бы онаодна из нашей семьи пробьется в жизни, будет счастлива. Что же мы все будтопроклятые – отец, мать, я? Я ведь чувствую, что вы Ленку в тюрьму посадитьхотите…

Мне стало стыдно. Пришла, задаю вопросы, довела человека дослез.

– Не расстраивайтесь, может, еще обойдется, –неубедительно сказала я.

– Самое обидно, что у нее сейчас жизньналадилась, – тьфу, тьфу, тьфу! – Ирина Валерьевна старательносплюнула через левое плечо. – Лена встретила положительного мужчину: непьет, не курит, работает, все в дом. Такой, знаете, заботливый, не позволяет ейтяжелые сумки таскать. Живет с нами, так я про него слова худого сказать немогу. Вон, даже дверь железную в комнату поставил. Может, это ей подарок отнебес за все мытарства?

Я удивленно взглянула на собеседницу. Неужели она надеетсятаким образом разжалобить мое милицейское сердце? Не выйдет. Как правило, вследственных органах работают женщины с неудавшейся личной жизнью. Так чтоистория про то, как убийце парализованных старушек удалось отхватить роскошногомужика, ничего, кроме раздражения, у меня вызывать не должна. И не вызывает!

– Хорошие мужчины на дороге не валяются, –неприязненно заметила я.

Ирина Валерьевна оживилась:

– А этот, представьте себе, валялся! Грибники нашли егов лесу недалеко от МКАД. Без документов, избитый, весь в крови, огромная ранана голове. Вероятно, всю ночь пролежал на холодной земле. Сначала они решили,что он мертв, и вызвали милицию. И уже милиционеры заподозрили, что он, может,еще жив. Отправили его в больницу, в реанимацию. Врачи сказали, что у него нетшансов, но он чудом выжил! Правда, потерял память.

– Что, совсем? – заинтересовалась я.

– Напрочь. Не помнил ни свое имя, ни фамилию, ни адрес.И, уж конечно, не мог сказать, каким образом он оказался в лесу и кто егопытался убить.

– А ваша сестра тут при чем?

– Так Ленка же медсестрой в той больнице работала! Ну,и сначала, наверное, пожалела его. Потом видит – мужчина вроде неплохой, соспокойным характером, без вредных привычек. Вот и решила его взять.

– Как это «взять»? Так просто?

– А кому он еще нужен? Больница ведь не могла держатьего вечно. У Степы два пути было: на улицу, в бомжи – или в психушку.

– Степы?

– Ну да, так его решили назвать. Когда Лена называлаему разные мужские имена, он больше всего отреагировал на Степана и Ивана.Наверное, его раньше так звали. Вот он и стал Степаном Ивановичем Толмачом, ужеи паспорт получил.

Прямо какой-то сериал!

– Так они с Леной уже поженились?

– Да, три месяца назад.

– А сейчас где Степан?

– В рейсе. Он водителем-дальнобойщиком устроился,мотается по всей стране, зарабатывает на нормальную квартиру. Я же говорю –хозяйственный мужик, Ленке с ним повезло. Хотите посмотреть их свадебныефотографии?

Я кивнула.

Ирина Валерьевна достала альбом.

– Вот. Красавица она тут, правда?

Все невесты – красавицы, это аксиома. Лошадиная физиономияЕлены тоже неплохо смотрелась в обрамлении белой фаты. В отличие от многихневест, уже вышедших из юного возраста, Толмач не стала скромничать и наделапышное платье, напоминающее торт со взбитыми сливками.

Степан, с курчавой бородой, в костюме и при галстуке,производил приятное впечатление. У него было немного потерянное выражение лица,но так на собственной свадьбе выглядит почти каждый мужчина.