Когда за ней закрылась дверь, то Даммир повернулся ко мне.

— Я осмотрел комнату Мины, но ничего интересного не нашёл, хотя точно знаю, что сестра вела секретный дневник. Привычка с детства. Я знал, но делал вид, что не имею о нём представления. Тайники у неё всегда были плохо оборудованы, при желании любой колдун мог вскрыть и прочитать. Но, сама понимаешь, я никогда этого не делал. А сейчас меня смущает отсутствие этого дневника. Вчера я проверил: деньги и украшения на месте.

— Может, она забросила эту привычку? Или его украл Гнеббис, чтобы сохранить своё инкогнито? — предположила я.

— Второй вариант вероятнее всего. Если они действительно были близки, то Адмет о нём знал. И Мина наверняка упоминала его на страницах. Поэтому забрал, чтобы скрыть свою личность. Если бы не твои показания, я бы никогда не заподозрил, что он выжил.

— Он мог забрать дневник вне зависимости от того, убил он или нет. Представь, что ты сбежал с каторги, а потом твою возлюбленную кто-то убил. Ты бы тоже скрылся, прихватив подобные доказательства. Или даже… А что, если у него есть зацепки, которых нет у нас? Что, если он не сбежал, а погнался за настоящим убийцей?

— Да, такое тоже может быть… я верю в то, что он её любил, видел, как он на неё смотрел. Однако возможно и то, что Дельмина приняла наконец свои обязательства и сообщила Адмету, что выходит замуж. И он отравил её из ревности и мести. Или, может, он ей наскучил, она порвала с ним, а он так отомстил.

— Но клятва… Разве её можно так легко обойти?

— Нет, нелегко. Тут дело в формулировке. Я клянусь жизнью и магией, что не убивал, не планировал и не имею никаких сведений об обстоятельствах смерти Дельмины Асульской. По всему выходит, что он действительно её не убивал… Сложно найти лазейку из такой формулировки.

— А если она сама? Что, если он действительно решил принять другое предложение и порвал с ней? А она на эмоциях выпила яд. Тогда он мог и не знать. И находиться здесь ему действительно стало неприятно. Гнеббис забрал компрометирующий его дневник и скрылся до того, как появишься ты. В тот день Дельмина была хмурая и какая-то напряжённая. И лекарство это глотала через силу, я ещё тогда обратила на это внимание. Вдруг она знала?

— Дельмина? Нет, это не в её характере… Скорее погналась бы за своим магом и жизни ему не давала, пока бы он не сдался. Она умеет быть очень настойчивой. Умела, — ответил Даммир и потёр переносицу.

— Разрешите? — раздался незнакомый голос.

— Альтен Патталь, солнечного дня, — поздоровался Даммир. — Проходите, мы вас ждали. Это госпожа Аделаида, она помогает мне проводить расследование.

В кабинет вошёл грузный мужчина с гладковыбритым лицом. Он был одет в строгий сюртук, плотно стянутый на животе. Высокий воротничок упирался в рыхлые щёки и слегка натирал. Коронер был магом, но довольно слабым. Эссельк — и то сильнее.

— Чем могу быть полезен? Я оставлял акт о смерти грандаи Асульской и удивился вызову. Все наблюдения были изложены на бумаге, — по виску скатилась капля пота. Он с выдохом опустился в кресло после приглашающего жеста Даммира и вытер лицо платком.

— Да, я ознакомился с актом, но решил переговорить с вами лично. Благодарю за уделённое время. Расскажите ещё раз, какова была картина смерти сестры?

— Все признаки смерти налицо — отсутствие дыхания, сердцебиения, синюшные кожные покровы, характерная гримаса на лице, следы пены у губ. Такая картина типична лишь для двух ядов — венены и кильяты. Господин Гнеббис передал мне найденный пузырёк, из которого опоили грандаю Асульскую. Я взял пробы с него и с её губ. В обоих случаях подтвердилась именно венена. Так что я констатировал смерть и написал акт в присутствии господина Гнеббиса и дая Иссона. После чего завернул тело в саван и обул, как полагается.

— Что-то показалось вам странным?

— Пожалуй то, что грандаю не стали сразу сжигать. Только моя работа была закончена, как сразу можно было приступать, но дай Иссон заупрямился, хотел дождаться вас. Госпожа Ладига уж и так его уговаривала, и эдак. И господин Гнеббис, и Эссельк, и я — но тот рогом упёрся, говорил, что надо дать шанс вам попрощаться. Сутки-то ещё не истекли, как самый крайний срок.

— Что произошло дальше?

— Дак при мне — уже ничего. Я тело грандаи Асульской оставил в холодной комнате и вернулся в Калис. Дай Иссон транспорт мне предоставил.

— Транспорт? Разве вы не на своём талире прибыли?

— Да нет, куда там. Порталом господин Гнеббис меня привёл, очень торопился, переживал, что тело госпожи начнёт портиться, она ж и так несколько часов на жаре лежала…

— Порталом? Он был настолько силён? Кто-то ещё знает, что вы порталом пришли?

— Сказал, что накопители использовал все, дело-то особенное. Больше ничего сказать не могу. А что до того, известно это кому или нет — так это мне не ведомо.

— Хорошо, альтен Патталь, спасибо вам за ваше время.

— Всего доброго. Надеюсь, что в следующий раз мы по менее скорбному поводу увидимся, грандай Асульский. И удачи вам в поисках отравителя.

Коронер поднялся, водворил тяжёлый артефакт обратно на стол, едва не уронив его с краю и вышел из кабинета.

— Ему потребовалось два портала, один из них на двух человек. Это существенные расходы энергии…

— Если она была его возлюбленной, то разве не естественно, что он волновался, что тело начнёт портиться?

— Да, такая тревога вполне понятна.

Я молчала до тех пор, пока не пришёл повар. Даммир тоже молчал, но с каждой минутой его лицо становилось всё мрачнее и наливалось какой-то холодной, угрюмой решимостью.

— Грандай Асульский? Вы позволите? — тронул приоткрытую дверь мастер Рольг.

— Да, входите, мастер.

— Солнечного дня, грандай Асульский. Ида, — кивком поздоровался он.

— Мастер Рольг, я бы хотел, чтобы вы взяли в руки артефакт правды и поделились со мной своими наблюдениями: что необычного происходило в замке с момента появления Дельмины? — издалека начал Даммир, указывая на пустующее кресло.

— В первую очередь, конечно, меню поменялось, — повар взял в мясистые ладони артефакт и поставил его себе на колено, как мяч, а затем оживлённо заговорил: — Госпожа Дельмина очень была взыскательная, несколько раз мне делала выговор. Требовала зимой свежих ягод и фруктов, да мяса по ночам. Очень, конечно, режим питания у неё был странный.

— Режим питания?

— Да, ночью завсегда она требовала горячий кусок мяса и всякие разносолы. Я, конечно, приспособился. После ужина спать ложусь, а уж до первых птиц встаю, обжариваю и отдаю мясо, затем ставлю тесто для хлеба или ещё что заготавливаю, супы варю. Опосля завтрака сызнова ложусь, отдыхаю до обеда. Иначе никак мне ночью не встать, — посетовал повар. — Иной раз котлеты она брала, а когда и жаркое. Запечённое мясо очень уважала или вот горячего копчения птицу. Могла целую съесть за ночь. А днём — супротив — фрукты, овощи, лёгкое что-то, сладости, пирожные, пироги воздушные.