— Мне это не нравится, — покачал Вольдемар головой, указывая на игрушку. — В бою мешать будет, толку ноль. Зато пораниться может. Разорвать, оторвав кисть или палец. Да или коня напугать громом.

— Были прецеденты? — усмехнулся я.

Воин промолчал. Ясно, врать не хочет, правду сказать не может. Но вундервафлей сей впечатлен не был. Я, если честно, тоже. В этом мире магия отстой, но по сравнению с пистолем, даже магия выглядит круто. Можно пистолю найти применение, но пока пожалуй спрячу и не буду никому больше показывать.

Второй выстрел. Свинцовый шарик загнал аккурат в ствол яблони. Нет, не круто как-то, ожидал большего.

Ствол прочистил, но больше засыпать ничего не стал. Убрал в сёдельную сумку, залез на Дружка. Который от звуков выстрела немного встрепенулся, но как оголтелый не умчался — и это хорошо.

— Ты знал, что это, — произнёс Вольдемар, когда мы тронули коней обратно, в сторону охраны. — Видел.

— Ты до сих пор не поверил, что я почти тридцать лет жил в мире, на голову превосходящем наш?

Он покачал головой, словно отгоняя наваждение.

— Неделю назад ты был ребёнком. Ребёнком, Ричи, не спорь. А теперь… Сложно всё. Спрячь, никому не показывай. Я буду молчать, — бросил он и дал коню по бокам, отрываясь вперёд.

Поговорили…

* * *

Первое марта. Нет, не так — это у Ромы первое марта. Здесь это первый день месяца Мартиуса, месяца бога войны. Новый мать его год.

Весь замок украсили разноцветными флажками и тряпками. В смысле парадными полотнищами. Все полы и стены, где можно выдраить — выдраили, двор от конского говна очистили. Наготовили вкусностей — причём для всех, от меня до последнего конюха. Кухни разные, но в людской сегодня готовили не хуже графской. Люди ходили в нарядных одеждах, что крепостные, что вольняшки, что бароны, мои вассалы — сразу с беглого взгляда и не поймёшь, кто есть кто, если не знаешь наверняка. Да-да, ко мне приехало сразу три барона, и все трое привезли на смотрины дочерей. Я в этот раз не ершился и не прятался, веселился со всеми. Чувствовал, после празднеств, после такого затишья, начнётся очень бурная деятельность.

Что сказать по баронам? Обычные свиньи, каким был Рикардо до Ромы. Люди в целом не плохие, но дремучие. И невероятно бесшабашные — упоротые вояки, воинская аристократия, абстрактная доблесть превыше всего. Уговаривали меня организовать охоту, но я отказался — Рома ни икса в охоте не понимал, а Ричи завлечь его интересом не смог. Фигли в бедного загнанного зверя из лука стрелять, меня это не красит. Да и копьём добивать того, кто обречён… Пипец героизм! Вместо охоты выкатил им на дегустацию вина без счёту, и отличный выдержанный виноградный напиток скрасил сеньорам их грусть по бешеной скачке в погоне за зверем.

Баронетессы… Классные девочки. Ни разу не девственницы, все три. Баронессы, мамы ихние, тоже ничего — двух из трёх попробовал. Никто не ломался, достаточно было лишь намёка. Третья тоже не ломалась, мягко, но бескомпромиссно обратила внимание на дочь и ушла. Ну, нет — так нет, отказ сразу и без альтернативы лучше, чем жеманство.

Не скажу, что сеньориты и сеньорины чем-то в постели меня поразили. Самые обычные тёлки, каких и в моём мире валом. Опытные? Баронетессы — не слишком, видно, что постельную карьеру только начинают. В рот брала только одна, остальные кривились. Мамаши тоже кривились, и имели право — они дочек привезли, нечего им своим уменьем дочурок затмевать, сначала чадушко надо замуж выдать, но брали без прений и жеманства.

Как-то читал по тырнету, дескать, в средние века все в говне купались и говном поросли, не мылись, все дела. И от всех за версту воняло. Неправда — касаемо мытья тут целый культ. Моются все, и часто. Причём женщины и мужчины раздельно, хотя точно помню, в Риме мылись вместе. Но тут хоть и по отдельности, именно в бане голый вид не шокировал, не особо женщины прятали прелести, когда мужчины и женщины менялись местами. Мы с баронами зашли в замковую терму и раздевались, они с дочерьми как раз растирались полотенцами и смывались наверх — одеваться в праздничное, так что там не засвет на засвете, а чистая обнажёнка была. И ничего. Потом только поусмехались, обсуждая с сеньорами достоинства сеньорин, разлегшись на лавках в парилке. Причём обсуждали только жён, дочери для сеньоров были либо табу, либо: «Вот выросла, красавица, а ещё вчера на руках носил! А щас титьки больше мамки… Вот повезёт кому-то!» При «кому-то» многозначительный взгляд на меня, но я не вёлся. Ну, мужики везде одинаковы, во всех мирах, и «за баб» потрындеть — святое. Мне особо нечего сказать было, больше слушал.

Парилка тут не как в русской бане, помягче, поприятнее. Называется как в Империи, «термы», но с римскими термами имеет мало общего. А потом пришли служанки нас натирать мылом и маслом… Не угадали, никаких непотребств, максимум — шлепки по попке. Непотребства потом были, когда сеньоры высохли и переоделись в своих комнатах, и спустились вниз, продолжать бесконечный пир. Вот там весело повизгивающих девок валяли чуть ли не на обеденном столе (шучу, не на столе, уединялись, но всё было предельно прозрачно). Девки были не против, никакого насилия, и я не парился. Не знаю, может дурашки хотели что-то ценное с «сеньоров баронов» поиметь, но по мне глупо — бароны те ещё скупердяи.

Так что не такой уж и плохой тут мир. И демарш Ричи, в запойном трёхмесячном угаре чудившем так, что эти же девки под лавки прятались, пришлось из деревни «свежак» везти, не укладывался в голове. Это ж насколько скотом надо быть? Эта ситуация скорее исключение, чем правило. Более поздний опыт показал, что и вольные горожанки до благородного тела падки, я почти не встречал сопротивления и ломки. Так что…

Недокатолическая церковь так на всё повлияла? Развитие мира уникальное? Не знаю. Но мне здесь в целом нравилось. Возможно потому, что я оказался в теле графа, а не крепостного увечного конюха, которого порют плёткой три раза в сутки для профилактики? Или девки-подавалки, меняющей бельё, натирающей господ в бане, приносящей пожрать и раздвигающей по команде ноги — всё это входит в её базовый функционал? Да-да, Анабель ещё повезло — очутилась в теле крепостной, но привилегированной.

Намёки вассалов, дескать, сеньору графу неплохо и о женитьбе подумать, а то нехорошо без наследников, игнорировал. Шпынять меня, как в дешёвых сериалах, дескать, трахнул — женись, никто и не думал. И это хорошо, поначалу ждал такой подставы. Так что можно сказать, год я встретил отлично.

Второго Мартиуса приехал муж Рыжика. Чуть-чуть из-за распутицы не успел к празднованию. Разговор с ним состоялся неинтересный и короткий — я пригласил его, «своего любимого зятя», у нас погостить. Зять не отказался. На нас с Астрид, когда мы были рядом, посматривал сквозь прищур, но не произнёс ни слова. Из-за чего упал в моих глазах — я предвкушал хоть какую-то, но битву. Да прям, всё рассказали и донесли в лучшем виде — тут только на вид стены крепкие, а внутри тот ещё гадюшник, все обо всех знают и друг другу треплют. Сам «слился».

Что по нему сказать? Невысокий крепыш, почти на голову ниже меня. На лице шрам. В боях участвовал, нёс службу на границе в молодости — на нашей границе, если что, герцог Бетисский туда своих вассалов посылает. Внешне такой брутальный, такой конкретный пацан… Но внутри — дерьмо.