я не стал претендовать на лишние, даже обещал не вспоминать о них. Интенданты сами, без охранителей, разберутся откуда взялась неучтёнка.

Вроде на этом можно было бы и закончить эпопею с осыпью, но на следующий день, сразу после полудня приехал курьер в мундире личного полка герцога Сланто. Он привёз письмо и, зная мою привычку, оставлять послания без прочтения, попросил вскрыть конверт при нём. Содержание оказалось неожиданным — герцог признавал себя виновным в конфликте и просил поддерживать добрососедские отношения с его сыном.

Отреагировав на ошарашенный взгляд, курьер пояснил, что его светлость решил удалиться от дел в поместье и передать титул сыну. Я, конечно, не спросил «с чего вдруг?», но человек сам понял незаданный вопрос и пояснил:

— Боги наслали на его сиятельство Проклятье. Теперь герцог не может спать без того, чтобы не видеть, как дворяне, принёсшие ему присягу, гибнут под завалом. Он чувствует по очереди, как умирал каждый погибший.

Глава 24

Доклад

— Как-то вы так, голубчик, размахнулись. Один раз — нормально. Ладно, два — для гарантии. Но четыре — это уже перебор.

— Ваше превосходительство! Не четыре, а пять! И наш как раз только один, самый первый.

— Мда? А остальные чьи?

— Ваше превосходительство, наш человек произвёл формальный выстрел, с целью обозначить нападение, и тут же скрылся. Реальное нападение, пусть на мажеского двойника, было в коридоре. Телохранители великого герцога грамотно сложили напавшего. Задержать его бы не смогли, он почти успел активировать артефакт. Убийца из наёмников, нанят человеком из окружения герцога Сланто. Случай в зале тоже формален. Оружие — специально затупленное мачете.

— Это что за зверь?

— Сельскохозяйственное орудие вроде серпа, ваше превосходительство. В Колониях им сахарный тростник рубят.

— Интересно. Значит, сахар из чего-то вроде нашего камыша делают? Не знал. Даже забавно. Ты продолжай, голубчик.

— Ваше превосходительство, за «убийцей» с мачете стоит великий герцог Эдмунд. Нашёлся лакей, который подглядел, как с «арестованного» сняли парик и заменили слантовский мундир на офицерский, айзенердского полка. Потому и оружие затупили — если что, можно заявить о том, что, дескать, было желание немного подшутить. Это три понятных случая, остальные пока не дорасследованы.

— А скажи мне на милость, почему?

— Дело ведут люди великого герцога, ваше превосходительство. Но они бульдоги, а не легавые. Хватают, но не ищут. Просьба о помощи от них к соответствующим органам не поступала. Нам предложить свою, значит вызвать много излишних вопросов. Мы и так там тютелька в тютельку проскочили, не хочется обращать на себя дополнительное внимание.

— Пожалуй, соглашусь. Дело сделано, есть, при желании, на кого указать пальцем. Так что, присматривайте, но не навязывайтесь. Продолжай.

— В одном из дверных проёмов, ваше превосходительство, поставили ловушку с руной. Какое было использовано заклинание, выяснить не удалось. Смертельное или нет, тоже не ясно. К моменту прихода эксперта аура рассеялась. Да и чародей мало того, что невысокого ранга, так ещё и обычный боевик.

— Дурно! Очень дурно у Эдмунда поставлена служба. Это четвёртое нападение?

— По очереди третье, ваше превосходительство. Четвёртым напал «убийца» с мачете, на нём дело закончилось. Но великий герцог приказал учинить строгую проверку, тогда обнаружилась попытка отравления барона.

— Любопытно. Как узнали, что именно его?

— Извольте видеть, ваше превосходительство, было приготовлено четыре кубка для отмечания мировой. Золотой с каменьями — леди Лауре, как хозяйке и дочери короля. Просто золотой — великому герцогу. Позолоченный — герцогу Сланто. Серебряный — барону. В нём кто-то размазал по стенкам яд и просушил посудину.

Траур

В беседке на площади портала гарнизонный оркестр играет торжественные марши и другие, приличествующие трауру, мелодии. Весь состав получил на рукав ленточку за участие в боевых действиях, а на грудь бывшего тамбур-мажора, ныне утверждённого дирижёром и, соответственно, старшим унтер-офицером, ещё упала простенькая солдатская медалька «Знак отличия». Благо, рядовых награждают решением полкового или гарнизонного начальства.

Но не это заставляло чаще биться сердце усача! И даже не признание другими солдатами гарнизона оркестрантов равными себе. Нет! Новенький, с отделкой из настоящего серебра, тамбуршток экзотического чёрного дерева, вручённый перед строем гарнизона крепости, лично его милостью — вот что грело душу музыканта. Такое не забывается! Отныне здоровяк душою и телом бесконечно предан барону Тихому.

Кстати, прошлый дирижёр и другие сбежавшие оркестранты, уже арестованы за дезертирство и ждут суда в столичной военной тюрьме.

Сейчас портал работает лишь на проход в Сланто и обратно. Из него появляются одетые в траур люди. Чаще вдовы, почти всегда с детьми. Реже мужчины в возрасте. Молодых мужчин почти не было.

Все прибывшие скорбными тенями направляются в Собор у озера. Там, прямо около единственного алтарного камня, расставлены ряды узких столов, покрытые траурным крепом. На них, в шкатулках, разложенные по семейным гербам, лежат вещи покойных. В основном, родовые перстни, но и обломки брони, клинков или что другое с опознаваемым рисунком тоже убраны туда.

Иногда рядом лежит два похожих перстня, совсем редко три, а один раз сразу четыре. Около тех стоит вмиг увядшая женщина и как будто кому-то пытается объяснить, раз за разом шепча: «Брат, муж, два сына…», а две женщины за её спиной просто плачут.

Брать ящички с вещами не возбраняется. Никто не контролирует кто, чего, зачем и почему берёт. Казалось бы, ворам раздолье! Но желающие поживиться чужим добром в храм как-то ни разу не забредали, да и сегодня обошли его стороной. Только родные покойных берут чёрные шкатулки и уходят, не забыв положить пожертвование к алтарю.

Хотя это громко не объявлялось, как-то все посетители знают, что пепел погибших распылили над озером, около розария. Туда проход чужим категорически запрещён, но с одной из террасок можно увидеть тот самый цветник, пусть издалека. Заодно открывается вид на вырывающуюся из окружающих скал спицу башни. Она выглядит так строго и величественно, что многие непроизвольно думают: «И наши действительно собирались захватить ЭТО? Оно вообще как-то возможно?» Добрых чувств к старому герцогу после такого зрелища не возникало.

Да, все слышали о божьей каре, обрушившейся на неудачливого правителя, но она слабо утешала вдов, сирот и близких покойных. Пусть барон Тихий враг. Да, благородный, но враг. Пусть! Но ради чего с ним было воевать? Нет, вы нам объясните! Дайте хоть какой-то, пускай сомнительный, однако повод! Иначе придётся признать, что люди погибли зря!

Молодой герцог, собирающийся принять правление, начинает его в самой неблагоприятной для себя обстановке. Земли немного уменьшились. Не существенно, однако огромный урон репутации. Дворяне смотрят волками. На старого герцога, конечно, но молодому оно ой как аукается. Нужны серьёзные деньги на восстановление инфраструктуры. Они, конечно, найдутся в заначке, герцогство одно из плодороднейших в Хаоре, но ведь противно отдавать своё! А про чрезвычайный налог лучше не заикаться, подданные и так бурлят. Чуть чего — жди взрыва.

Чаепитие

Две великие герцогини, Силестрия и Лаура, сидели за чайным столиком и секретничали.

— Тётя! Ты тоже считаешь, что ничего нельзя сделать⁈

— Увы! Твой муж прав, он недурной политик, хотя и прикидывается недалёким генералом. Герцог, передав титул сыну, снял все претензии с герцогства Сланто. Теперь за свои прошлые просчёты только он несёт ответственность, и только ему пристало предъявлять претензии.

— Эдмунд сказал, что карты сброшены со стола и наша игра закончена, не успев толком начаться. И что я должна забыть про Сланто! Но я хочу отомстить!

— Попридержи эмоции. Стах укорил тебя как-то?

— Нет! Но это же Стах! А я…

— Тебе никто не выставил и не выставит никаких требований. Тебя наказали боги! Что люди могут сделать с их решением? Только принять и смириться. Сланто тоже наказали боги. Значит, забудь.

— Нет уж!

— Тебе мало отсохшей руки? Хочется, чего-то посерьёзней?

— Простить и забыть?

— Нет. Помнить и знать, что ни один из Сланто тебе не союзник. А старый герцог… Не хочу быть тёмной пророчицей, но с таким проклятием долго не живут. Хотя иногда могут лишь сойти с ума. Не он первый. Почитай летописи. Были сюзерены, пытающиеся добиться личной цели, ценой жизни вассалов. Герцог погубил слишком много своей молодёжи. И когда