Оказалось, поодаль их ждали соплеменники. Приличная такая ватага собралась ехать в клан Рыси, чтобы поддержать своего командира. Они все были радостно возбуждены в ожидании удалого зрелища. Пихались, обменивались шутками-прибаутками, хохотали… А ко мне в мастерскую неожиданно зашла Рагна. Она подошла к окну, вытирая влажные руки о передник, выглянула в него, вздохнула и повернулась ко мне, усиленно ковыряющей иглой холст.

– Как ты можешь вот так спокойно сидеть и вышивать, Инга? – принялась то вздыхать, то корить. – Неужели, душа не болит? У меня вот все прямо так и валится из рук. Представь, крынку с молоком разбила… Эх!.. Неспокойно мне, девонька, неспокойно. Что-то происходит… не то и не так…

– Ингвар сказал, что в себе уверен. И что вернется быстро и с победой, – пусть он говорил не совсем это, но мне хотелось хоть немного успокоить эту добрую женщину, на ней действительно лица не было.

И пусть сама я была заведена до предела и исколола от этого все пальцы, а Рагну мне хотелось пожалеть.

– А ты знаешь, какую он песню сейчас насвистывал? – спросила меня, когда всадники скрылись из виду. – Старинная песня. Про парня, прощающегося со своей девушкой. Он уходит на войну и просит его ждать, обещает вернуться и сокрушается, что не успел сказать любимой, как она ему дорога. Хорошая такая песня, напевная… мой муж ее очень любил…

Не была ли она посланием мне? Большая глупость так думать, но все же… Ведь отчего-то забилось же сердечко чаще, и скатилась по щеке слеза…

– Но зря он рассвистелся, – тяжко вздохнула кухарка. – Кто же так делает, отправляясь в дорогу?.. Да еще это испытание… ох, лучше бы пел, честное слово, чем свистеть. Ты не слышала, как поет наш Ингвар? – бубнила она себе под нос, а не спрашивала меня. – Птицы в бору смолкают, когда он запоет. Эх, вот только все реже и реже отпускает себя на свободу… Ах, о чем это я?.. Пойду-ка тесто замешу… все за работой время проходит быстрее.

Шаркая ногами по дощатому полу, она пошла прочь. А я тихонько поплакала. Совсем немного. И вроде бы, в груди стало легче. Но только стерла с лица следы своей слабости, как в коридоре застучали каблучки туфель Симоны.

– Вышиваешь? – влетела она в комнату и прямиком направилась к пяльцам. – И правильно. Дельное занятие. Спокойствия добавляет. А то, Рагна там все хлюпает носом и хлюпает… Ага, тесто она месит, как же. От такого ее настроя и квашня выйдет кислой, а как про меня, так голова разболелась, стоило десять минут в кухне побыть. О! И кони у тебя здорово получаются… все лучше, чем то… нечто. И знаешь, твое предложение научить меня вышивке еще в силе? Ты не думай, я женщина толковая, вмиг науку освою. Так что?

– Хорошо. Как время выберешь, так и приходи.

– Спасибо. Приду. Может, даже сегодня вечером. Мне надо в доме прибрать, а потом… Инга, ты прости меня, что встретила так неласково. Что смотришь непонимающе? В общем, это… приревновала я… к Давену. Он такой мягкий, неустойчивый… вот и подумала… одним словом, прости.

– Да что переменилось-то? Я же, что раньше ему глаз не строила, что теперь.

– Многое, Инга, многое. Но ты вышивай… и не убивайся уж очень. Вернется наш хозяин целехонький, вот увидишь. В этом и сомневаться не моги. А что судьбу свою свяжет с той белокурой бестией, так… это… того… они даже и подходят друг другу: оба сильные, характерные, неуступчивые. А ты… а мы, что? Наше дело невольничье… Но согласись, хозяина боги послали хорошего? Вот увидишь, он в обиду не даст… никого. Э!.. Ты меня слышишь?

– Слышу, Симона, слышу. Конечно, Ингвар не даст новой хозяйке нас в обиду.

– Вот! Я в этом уверена. Мне только чуть тревожно, правда. Ну, я пошла?

– Да, иди, и мне надо делом заниматься, и тебе…

А как она вышла за порог, так вздохнула да и принялась за рукоделие. Всю себя настроила на вышивку, но конский табун не дал возможности уйти в дело с головой. Поэтому я те пяльцы отставила в сторону, а в руки взяла холст, где был изображен воин, распятый на ритуальном утесе. Даже, сказала бы, что меня к нему будто бы потянуло.

– Как ты там? Добрался, наверное, уже до городища Рысей…

Какое-то время только оглаживала стежки, что успела наложить за прошедшие дни. Бережно водила по ним пальчиком. По мускулистому торсу, по шее, по скулам… Далее взяла в руки иголку и цветную нить. Только сомнения не давали приступить к вышивке. С какого боку подступиться, куда продолжить класть стежки. Но потом, мало-помалу, а работа пошла. И я так увлеклась, что отмахнулась от Рагны, позвавшей обедать. А еще хотела разом прогнать из головы мысли, что время, наверное, много прошло. Что могло происходить в соседнем городище? Возможно ли, что испытание жениха уже осталось позади? Вполне склонялась к этому. А значит, там должны бы приняться отмечать такое важное событие, как официальная помолвка. У нас бы точно, накрыли столы и произносили здравницы за новую пару и их будущее. Вино лилось бы рекой…

Невольно вспомнилась собственная помолвка. Правда, я тогда была совсем еще девочка, но кое-что в памяти осталось. Те самые столы, гости, шутки, песни, танцы. А меня мой жених, или вернее его поверенное лицо, между прочим, тоже тогда сажал себе на колени. Нет, совсем не так, как видела на пиру. У ангрийских варваров все было пронизано похотью, усиленной градусом браги, а там… чистотой, светлыми чувствами. Тот почтенный муж, которого прислал к нам сам правитель, чтобы от лица его племянника совершил необходимый ритуал в храме, был очень внимателен ко мне, задавал всякие вопросы и с удовольствием выслушивал ответы, улыбался мне, называл славной девочкой, красавицей Ингрид… Ой, что-то я слишком глубоко погрузилась в воспоминания. К чему делать это? Только душу бередить. Лучше бы сконцентрироваться на работе. И то будет делом.

А работа точно ладилась, иголка в моих руках так и мелькала, стежки ложились быстро и ровно. Воина на полотне почти удалось закончить, но новые думы немного отвлекали. И зачем только в голову снова полезли тревоги? Откуда они взялись? Из-за того, что дневное светило преодолело верхнюю точку и покатилось к горизонту? Удлинившиеся тени навеяли тоску? Тени! Богиня, откуда они появились в моих глазах? И как было понимать, что похожи на… большого и разъяренного медведя?

Я даже иголку отпустила из пальцев, чтобы потереть ими глаза. Это, должно быть, от утомления, что слишком долго просидела за работой, у меня теперь по вышивке угрожающе плыли темные пятна, по очертанию похожие на бурого царя лесов, вставшего на задние лапы и поднявшего огромную лапищу, чтобы разить. Он так явно замахивался на моего воина!..

– Бред! Ему не может угрожать какой-то медведь. Это все нервы. Вчера поволновалась, ночь не спала… А ведь Андерса здесь кличут Медведем… Да нет же! Мужа Вилмы домой с пира утащили четверо воинов, так как он не мог самостоятельно передвигать ногами. Не мог он напасть на Ингвара после испытания. И там же полно всякого люду…

Так или иначе, а усидеть на месте стало не по силам. Положила на стол вышивку и пошла на двор. Решила немного прогуляться, ноги и затекшее тело размять, а заодно стряхнуть с себя тревогу. Как только показалась на пороге, так поймала на себе сразу два внимательных взгляда. Это оставленные у нас в усадьбе воины насторожились. Почему так? Им отдали приказ охранять? Меня? Или всех? Додумать не успела, как со странным звуком «вжик» рядом с виском в дверной проем упруго и мощно вошла стрела.