Рогатый Клинок вроде бы спокойно лежал в правой руке.Правда, Грифон был левша. Свободной рукой он вынул из ножен и положил на столсвой меч, перехватил Рогатый Клинок и засунул в опустевшие ножны.

Он взял чуть-чуть еды и еще бурдючок воды. Грифон готовилсяк охоте, а ни один зверь не станет охотиться на полный желудок.

Кровавый Стикс и Гестия пройдут сегодня близко друг отдруга. Не так страшно, как если бы они встретились, но малоприятно. Надоопасаться…

Он фыркнул. А когда не надо?

Мадрак-Сумрак навис над ним. Лицо чародея оставалосьзакрытым, но окружающая его аура зла сделалась очевидной. И то, что Кейб незаметил ее сразу, говорило только о грандиозных возможностях мага.

— Еще не время, подождем одиннадцатого часа. — На его лицепоявилось нечто вроде улыбки. — Есть время поговорить, если угодно. Кейб молчасмотрел на него.

— Нет? Ни единого вопроса? Даже не хочешь узнать, как я протебя все узнал? Ты же в курсе, что я сохраняю только часть памяти от предыдущихвоплощений.

Кейб слушал.

— Новый век грядет, Бедлам. Правление Королей-Драконовиздыхает. Разлагается. Золотой Император колеблется между холодным расчетом истрахом. Братья его — лжецы и предатели. Где былые хладнокровные правителистраны? Они все-таки пали под последним ударом твоего деда. Их заразилаболезнь, именуемая человечностью. Сейчас разве что низших змеев можно с полнымправом назвать истинными драконами.

— Почему?

— Говорит, смотри-ка! — ухмыльнулся колдун. — Да потому что.Ты видел, как огненные — особенно герцоги и сами Короли — любят свойчеловеческий облик. Как красуются в нем, где только могут.

— Они всегда так делали.

— Ничего подобного. Первые Короли вовсе не меняли облика.Только когда они влезли в человечью игру — магию, — они начали принимать почтичеловеческие образы. Драконихам это оказалось легче, хотя многое другое в магииим не по плечу. Эта способность уже передается по наследству. А их собственныевозможности слабеют.

Подошел квель с огромным кристаллом в лапах. Кейб решил нанего не смотреть.

— И при чем тут все это?

— При всем. — Мадрак обвел рукой ряды спящих квелей. — Ещедо Эпохи Драконов землю населяли — и правили ею — вот эти существа. Их империяв период расцвета далеко превосходила достижения рептилий. Драконы постепенноотбирали их земли. А вот теперь квели спят.

Он отмахнулся от квеля с кристаллом. Тот сердито ухнул ищелкнул громадными когтями. Сумрак ответил ему столь же сердитым тоном. Квельмрачно отошел.

— Квель очень торопится, — доверительно поведал Сумрак. — Имне понять, что всему свое время. Момент наступит. На миг в тебе возникнетневиданная сила. Она разбудит квелей, а я получу то, что ускользало от менястолетиями. Свободу!

Кейб мрачно переводил взгляд с блестящего квеля на чародея иобратно.

— И что будет?

— Время близится. Боюсь, мне придется подсократитьувлекательный рассказ. Достаточно сказать, что владеющая мной сила — из тех,древних времен. Та, что владела Симоном, предпочтет, чтобы мир шел своейдорогой. Ну а эта ждет нового века. Драконы падут — квели и древние силы займутих место, а людям придется коротать свой век в услужении.

— Как тебе?

Колдун хлопнул Кейба ладонью по лицу. Его черты страшноисказились.

— Когда силы возьмут верх, я освобожусь от этого дурацкогопроклятья! И стану Мадраком, только Мадраком, никем более! — Сумракрасхохотался. — Однако, боюсь, остального ты так и не узнаешь!

«Безумец, — подумал Кейб. — От одного сумасшедшего кдругому…» Он обернулся — и поймал злобный взгляд квеля. Мало ему было драконов…

Положив кристалл Кейбу на грудь, Сумрак начал произноситьстранные слова. Они звучали удивительно знакомо, хотя язык Кейбу былнеизвестен. Вокруг головы Сумрака поползли ленты черного дыма.

Квель не сводил глаз с кристалла у Кейба на груди. Он началсветиться — и сверкал все ярче, по мере того как близился назначенный час.

Некромант был погружен в свои заклинания. Кейб посвятил всесвое внимание кристаллу: остальное казалось неважным.

Когда настал одиннадцатый час, кристалл задрожал. И кажется…начал погружаться в грудную клетку. Ни боли, ни крови… Только дрожь.

Квель зашевелился. Он, похоже, тоже не ждал такого поворотасобытий. Вытянутое рыло повернулось к Сумраку — но тому все было безразлично,он плел свою магию, и чудище побоялось ему мешать.

А кристалл, словно угодив в трясину, все погружался в грудьКейба. Страх уступил место изумлению: каким-то образом Кейб понял, что онстарается помочь ему.

Сумрак, окутанный дымными хвостами, крутанулся — и квеливздрогнули, как один. Кейбов страж тоже отвлекся на это невиданное зрелище.

А в дальнем углу сформировалось нечто темное. Оно было заспиной у квеля, и видел его один лишь Кейб. Хотя и ему было не до того: всевнимание требовательно поглощал кристалл.

И из этой темноты на весь зал прозвучал потусторонний смех.Низкий, на пределе слышимости. Квель, похоже, вовсе его не расслышал.

А вот Сумрак…

— Кто… — Он замер, словно загипнотизированный. Затемвыругался и начал жестикулировать.

И тут словно разверзся ад. Смех внезапно загрохотал,заглушая все прочие звуки. Встревоженный чародей выпустил заклинание. Оно неотносилось к Кейбу — силы полетели во тьму. Две стороны встретились для борьбы.Битва была краткой. Тьма поглотила могущественное заклинание, как будто его ине бывало.

Сквозь тьму проступили черные зловещие очертания. Огромныекопыта прозвенели по каменному полу. Сверкнул взгляд льдисто-голубых глаз.Лохмами эбонитовой ночи рассыпалась буйная грива. Из оскаленного рычащего ртапоказались очень острые и совсем не лошадиные зубы.

Темный Конь бросился на Сумрака.

Квель попытался ему воспрепятствовать, и, как и следовалоожидать, бронированное чудище пропало в пустоте, которой был Темный Конь. Тотдаже не замедлил движения. Чародей и Вечный зверь сошлись в схватке.