сторону Хака. Испуганно пискнув, он метнулся под койку. Это очень ее развеселило, но почему – она не понимала.

«Не время для веселья, – пожурила себя Локон. – Меня ждет уйма работы».

Серьезных задач перед ней стояло и в самом деле много. Например, проскакать по койке и спрыгнуть на пол. При ударе об пол лапки сплющились, и ей пришлось отрастить их заново. Справившись и с этой проблемой, Локон пересекла комнату, протиснулась в щель под дверью, вылезла наружу черной кляксой и опять приняла крысиный облик.

Тени… Локон осознала, что ее влекут тени. Под палубой, в сумрачных коридорах, она передвигалась практически незаметно. Достаточно густые тени застыли и между ступеньками трапа, чего нельзя было сказать о залитой светом палубе. Ненавистное солнце только что выплыло из-за диска луны и сонно покатилось к горизонту, совершенно не подозревая о ее существовании. Полуночная Локон притаилась на ступенях, чутко прислушиваясь к звукам шагов над головой и принюхиваясь к изношенным кожаным подошвам башмаков.

Вот оно. Корабль повернул и через палубу пролегла тень от мачты. Не раздумывая Локон юркнула в спасительный мрак и засеменила вдоль тени, перепрыгивая через серебряные жилы, инкрустированные в дощатый настил. Каким-то образом она поняла, что полуночные споры куда устойчивее прочих; серебро хоть и может причинить боль, но вреда ее сущности не нанесет.

Спустя несколько мгновений Локон добралась до каюты капитана, расположенной под ютом. Вряд ли ей бы удалось протиснуться в щель между дверью и палубой, будучи обыкновенной крысой. Однако она была отнюдь не простой крысой. Вновь обратившись в кляксу, девушка проскользнула под дверью. Восстановление заняло на этот раз несколько больше времени, но поскольку глаза проклюнулись прежде всего остального, у нее появилась возможность оглядеться.

Ворона что-то писала в сочившемся из иллюминатора тусклом свете заходящего солнца. Сюртук был расстегнут, открытая фляжка стояла возле руки на столе, а треуголка висела на колке у двери.

Как только полуночная Локон обрела лапки, она поспешила скрыться в густой тени под скамьей. Обычно от людей разит потом и сладковато пахнет плотью, но от Вороны пахло иначе: растительной гнилью, горелым мясом и еще чем-то незнакомым, но не менее противным. Она не была в полной мере человеком. Похоже, паразит, поселившийся в ее организме, медленно, но верно побеждал.

Полуночная Локон вдруг осознала, что ей стоило подождать, когда Ворона и Лаггарт встретятся, чтобы обсудить свои дела. Следовало задуматься об этом раньше и построить план, прежде чем решаться на столь отчаянную вылазку. С другой стороны, планы строят те, кто не умеет жить настоящим, а Локон себя к таковым не относила.

Что же Ворона пишет? Полуночная Локон осмелилась выглянуть из-под скамьи. Сможет ли она, оставаясь в тени, прочитать содержимое книжицы? Локон вытянула шею, но разглядеть что-либо с пола под таким углом, конечно же, было невозможно. А если вот так?..

Не получается. Чтобы увидеть написанное, придется затаиться прямо у Вороны под рукой. Пребывая в этом теле, Локон испытывала лихорадочное возбуждение и неодолимое искушение рискнуть. И вместе с тем она колебалась, не будучи уверена в своих силах. Ведь даже в тени ее новообретенная сущность так или иначе различима для человеческого глаза.

Надо подобраться поближе. Самую чуточку ближе.

С невероятным трудом, но Локон удержалась. Это как отказаться от еды, когда зверски голодна. Ее полуночная сущность требовала того, для чего была призвана. Разве не слежки ради Локон вдохнула жизнь в полуночные споры?

«Нет, рано. Ждем… Близится вечер, и скоро Ворона, как обычно, отправится ужинать. До ее возвращения я наверняка успею выяснить, что у нее в книжице, – подумала Локон, успокаивая свое полуночное естество. – А пока – ждем…»

«Ждем…»

«Ждем, я сказала!»

Наконец прозвенела рында, возвещая о начале вечерней трапезы. Ворона закрыла книжку, сделала долгий глоток из фляги и поднялась из-за стола. Она прошла к двери, сняла треуголку с колка и заперла за собой каюту.

«Пора!»

Полуночная Локон выскочила из тени и вскарабкалась по ножке стола при помощи когтей, которые оказались на редкость острыми для такой податливой сущности. Запрыгнув на крышку стола, она так азартно устремилась к книге, что лапки подламывались и проваливались в тельце, а затем выпячивали из боков нелепыми наростами.

Локон добралась до книжки, вцепилась в нее зубами, распахнула на том месте, где Ворона оставила закладку.

Что это?.. Слова?! Слова, от которых пахнет пылью? Пыльные, грязные чернильные буквы, от которых слезятся глаза? Зачем они нужны? И ради этих глупых и скучных слов мы так рисковали?

«Слова. Читай их!»

Полуночная сущность не желала читать, однако Локон заставила ее выпучить глаза так, что те едва не вылезли из орбит. Рябившие буквы постепенно обрели знакомые очертания. Локон отметила, что текст не рукописный – каждое слово представляет собой оттиск на бумаге, сделанный с помощью какого-то неведомого устройства. Однако почерк на полях, которым были сделаны пометки, похоже, принадлежал Вороне.

«Неужели я наконец нашла способ избавиться от моей напасти? – писала Ворона. – Неужели получится вытравить споры из организма и очистить кровь?»

«Любопытно», – подумала полуночная Локон, переключаясь на текст книги.

«Совершенно очевидно, что Ксизис настолько могуществен, что может излечить любой недуг. Сохранилось свидетельство, что в 1104 году один из просителей Ксизиса был исцелен от рака в последней стадии. Не будет лишним упомянуть, что этим просителем был Дельф с Зефирных островов – известный и уважаемый ученый, слову которого можно верить безоговорочно.

Есть и другой пример избавления от крайне тяжелого заболевания. В 1123 году королева Бэк Пятнадцатая, будучи гестатором спор, обратилась к Ксизису и внезапно пошла на поправку. Надо заметить, что за несколько тысячелетий, отраженных в хронике, никому, кроме королевы Бэк Пятнадцатой, выжить в подобных обстоятельствах не удавалось…»

«Глупые, нелепые слова! Каждое врезается в глаза, что твоя заноза! Ну зачем? Надо что-то срочно разгрызть! Что-то, из чего заструится теплое и солоноватое…»

И вновь Локон, извиваясь всем своим полуночным существом, вступила в схватку с самой собой. Подрагивая, зыбясь и ежесекундно меняя форму, она едва не разрывалась на части от переполнявшей ее ярости. В конце концов Локон победила и вернулась к прежнему облику крысы, хоть и весьма помятому. Она листала книжицу с помощью зубов и бегло прочитывала пометки на полях. Казалось, ни одна из записей Вороны уже не могла ее заинтересовать, как вдруг взгляд остановился на двух фразах, что ранее она слышала от Хака.

«Тайные встречи с Уивом дают повод надеяться, что путь к нужному мне месту отыскать все-таки можно. Жаль, что он оказался никчемным вымогателем. Ну, хоть