Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На шум прибывшего автомобиля и последовавшие хлопки дверей вышли несколько обитателей двухэтажного теремка во главе с хозяйкой. Я созерцал окрестности и, обернувшись, увидел эту картину. Надо сказать, в тот момент меня буквально молнией прошили смутные сомнения в том, что это именно то место, где я должен быть, а эти люди – именно те, с которыми быть мне теперь надлежало…
Струхнул я не на шутку: достаточно было мельком взглянуть на хозяйку; и чем больше я на них смотрел, тем меньше мне нравился свежий воздух. Из всех эпитетов, достойных применения в адрес Ирины, я бы выделил один: ведьма. Голимая Тётя-Яга в ступе, с метлою меж ног. Шепнул Андрею, мол куда ты меня привез, тот отмахнулся: «Здравствуй Ира, я привез тебе пациента, его зовут Сергей. Сергей – это Ира. Ира, у Сергея беда – умер друг»… – «Я всё понимаю, всё понимаю, здравствуй, Андрей».
Подошла, глянула пристально, стала наводить круги над моей головой – длинными, как у той, что из сказки «Синюшкин колодец». Группа сопровождения взирала на это стеклянными глазами. Я заметил у Ирины огромный, свежерезанный недавно заживший, от уха до уха шрам.
Тропилло поведал, что совсем недавно Ирина подверглась нападению со стороны Феди Чистякова, вооружённого кухонным ножом. Музыкант уверовал в то, что Ирина является прямым воплощением дьявола на Земле. Что он явился к нам именно в её обличии и что именно он должен избавить человечество от этой напасти. Возложив на себя эту миссию, в один прекрасный день, Федя попытался привести задуманное в исполнение, но что-то ему помешало это сделать, точнее, доделать… А именно: выбрал он для этого дела самый большой, но при этом, самый тупой нож на кухне. Избавление планеты от глобального зла в связи с этим было отложено.
Еще Андрей сказал, что буквально вчера её выписали из психиатрической лечебницы, что в центре, на набережной реки Пряжка. Пробыла там почти месяц: в свою очередь, постигая сути зла, она уверовала в то, что виной всех бед на Земле является электричество, и что в случае избавления от электричества, возврата к средневековому быту, человечество совершит своё очищение. А как избавить планету от электричества? Как говорится – «начни с себя». Вот Ирина так и поступила: начала с себя, точнее с дачного поселка Комарово.
Стояла подстанция, из неё выходили провода на ближайший столб, а уже от него расходились во все стороны, по всему посёлку. Под покровом темноты Ирина собственноручно спилила этот столб ножовкой. Он упал, и Комарово временно избавилось от электричества, этой лютой напасти двадцатого века. Возмущённые жители обратились к работникам отечественной психиатрии. Они провели с Ириной только им ведомую работу, после чего выписали домой, а тут и мы с Андреем – тут как тут.
Мы прошли в дом. Описать пером увиденное там – сложно. Во-первых, та свита, что вышла с Ириной нас встречать – зёленые росточки на земляничном поле. Внутри их – подобных им – было много больше – кишело кишмя. «Не туда меня привез Андрей, ох не туда», – я реально захандрил… Их состояние, может быть, и было сродни моему, только вызвано оно было отнюдь не горячительным, а совершенно другим препаратом, что, конечно же, противоречило всей моей алкогольной натуре. Мне было предложено съесть волшебных грибочков, я это вежливо отверг. Со всех сторон мне протянулись тлеющие косяки, однако я никогда не курил не то что травы – вообще ничего и никогда.
«Чем же тебе помочь, Сергей?» – спросила Ира. – «Мне бы водочки стакан, у вас нет?» – «Ну что-o ты, это же гадость, мы такого не держим», – Ирину брезгливо передернуло.
Тут Тропилло заторопился: «Всё, Сергей. Я тебя привез, мне пора, там люди ждут»… – «Стоп, – остановил его я, – стоп-стоп-стоп! Ты не понял, мне нельзя здесь никак оставаться. Накрайняк, чтобы прийти в себя мне необходимо хотя бы ну… два каких-нибудь пузыря, не останусь же я так вот… ну что за хуйня, Андрюха, так можно белочку подхватить»… Он вроде как было согласился, но было это не просто – найти здесь что. Ира показала Тропилло рукой направление, где можно было для меня что-то купить. Он поехал, а я остался.
За те полчаса, что Андрей искал мне бухло, я отверг еще несколько предложений: «Ну, хорошо, курить – ты не куришь, но ведь есть ты – ешь? Грибы ведь любишь, наверное?» – «Да, – говорю, – грибы я, под водочку, очень люблю!» – «Нет, ты попробуй специальные грибы – вот они – ешь вот, на!»
Я снова в отказ, но тут послышался звук машины, хлоп дверью, и на пороге появился Тропилло с двумя бутылками шампанского. Что-ж, в тот момент мне было абсолютно всё равно, лишь бы не грибы да не трава. В течение часа я выпил эти две бутылки – мне полегчало: голова моя прояснилась, на душе стало хорошо. Андрей тут же засобирался, но я понял, что всё… если он уедет без меня – я потопаю в город пешком, в родную студийную стихию – хочет этого Андрей или не хочет, что я ему и сказал.
«Всё, я пошел-пошел-пошел, Серега пусти, я пошел». – «Ты знаешь, – говорю, – ты сейчас сядешь и поедешь, а я ведь пойду следом, по тёмной трассе, пешком, пьяный». – «Да ты что, разве тебе здесь плохо, смотри: природа какая, воздух, какие люди хорошие»… – «Люди может и хорошие, только как пел Высоцкий – там хорошо, но мне туда не надо, понимаешь, Андрей!? Хватит разговоров, давай мы сейчас садимся в машину, спасибо за милую экскурсию и за знакомство с интересными людьми, только ты сейчас привези меня туда, откуда взял, пожалуйста», – твердо изрёк я. – «Ты твердо решил?» – «Твёрдо-претвёрдо».
Зашли, откланялись, отказались остаться до утра. Сердцебиение моё пришло в
