В голове эхом сплывают его слова в лагере: «Не могу тебя бросить…» Знаю, сейчас не до этого. Не то время, не то место, но ничего не могу с собой поделать. Мысли пожирают меня изнутри. Почему он так сказал? Что не дает ему оставить меня? Спросить у него открыто? Едва ли сейчас подходящий момент, да и он вряд ли ответит. Связано это с лекарством, моей кровью или здесь замешано что-то еще? Что-то более сокровенное, личное… Нет, определенно. Что может быть личного между мной и этим куском камня? Наверное, он боится, что без меня не сможет вернуться. Вот и ответ, никаких тайн и скрытых смыслов. Просто инстинкт самосохранения. Точно, так и есть. Двигаться на четвереньках не так просто, как кажется. Особенно когда стены царапают плечи, а плесень скользит под руками. Проход просто бесконечный. Кажется, он никогда не закончится. Наконец впереди проскальзывает пучок света. Похоже на… люк? Хвала небесам! Мы это сделали! Уже почти хватаюсь за прутья, когда голос за спиной одергивает.

– Стой!

Рука так и замирает на проржавелом металле. Вовремя, чтоб уловить шум голосов по ту сторону решетки. Что там происходит? Разве это не выход?

– … не совпадение, а четкий план…

За решеткой помещение, мрачное, но все же света побольше, чем в шахте. Просторный зал, громадные шкафы, письменный стол. Огорчение бьет меж ребер. Это не выход. Это кабинет.

– … ищут падших. Они здесь из-за лекарства…

Вижу Даниила у письменного стола. Похоже, он не один. Слышны лишь обрывки разговора, но этого вполне хватает, чтоб понять – они говорят о нас.

– … ли на следы. Совсем скоро они будут у цели. С их помощью мы можем выйти на падших. Стоит только…

– Не стоит, – прерывает низкий голос. – Пускай делают то зачем пришли.

– Но, сир. Это совсем не…

– Ты слышал, что я сказал.

Насчет первого все ясно. Это Даниил, вне сомнения. Но кому принадлежит второй голос? Всматриваюсь в проклятый угол, но все без толку. Слишком темно. Не могу разобрать лицо второго человека. Но этот голос. Почему у меня такое ощущение, что я его уже где-то слышала? Если бы только не проклятое эхо вентиляции, которое коверкает тембр голоса.

– Что насчет девчонки? – продолжает Даниил, – раз она знает о лекарстве, то может быть опасна. Не думаете ли вы, что было бы лучше от нее изб…

– Нет.

– Но она может все исп…

– Это не обсуждается.

Его голос, тихий, но уверенный, разрезает слова Даниила невидимым ножом. Кто бы он ни был, он явно наделен властью. Я думала, это Даниил – главный среди моровов. Во всяком случае, он так сказал.

– Она нужна мне живой. Позаботься об этом.

Даниил молча склоняет голову, затем идет к шкафу. Дурное предчувствие ерзает в боку. Я им нужна? Но зачем? Хотят взять у меня кровь на анализы? Мою бесценную кровь двенадцатой группы. Если это вообще правда. И как я только могу это проверить? Этот человек в тени не дает мне покоя. Его голос… Почему меня не отпускает ощущение, что я его уже слышала? Нонсенс. Я должна узнать, кто это. Прижимаюсь к решетке, но никак не могу разглядеть. Чувствую, как Блэквуд дергает меня за плечо. Подожди ты. Я почти разглядела. Еще чуть-чуть и… Решетка издает предательский скрип. Понимаю, что совершила непоправимую ошибку, когда встречаюсь взглядом с Даниилом. Он нас заметил!

– Это они! Они в вентиляции!

Пускаюсь вперед, что есть духу, правда, в нынешних обстоятельствах это довольно проблематично. Каждый раз, когда стараюсь ускорить ход, бьюсь головой о потолок. Как же здесь тесно! Еще и Блэквуд подгоняет сзади. Я и так счесала все ладони, ногти на правой руке стерты до крови! Колени пекут. Видимо, там синяки чернее мрака в этом тоннеле. Разве этого недостаточно? Оказывается, нет. Понимаю это, когда из глубины тоннеля до нас доносятся приглушенные звуки: рычание, рев, скрежет когтей. Сомнений нет. Это моровы. Теперь я начинаю паниковать. Ползу так быстро, как позволяют содранные руки. Ищу глазами спасительный люк, но, как назло, по пути не попадается ничего. Каждый визг отдается стуком в висках. Сердце бешено колотится о ребра. Еще немного, и пробьет дыру. Наконец впереди проскальзывает развилка.

– Куда дальше?

Блэквуд мешкает. Нашел время! Не дожидаясь ответа, сворачиваю налево, но он меня останавливает.

– Нет, направо.

– Почему?

– Оттуда веет холодом.

Поворачиваю, молясь, чтоб Блэквуд не ошибся. Он редко ошибается, если ошибается вообще. То ли из-за того, что им правят грубые расчеты, то ли потому, что внутри он тверже мрамора. Через пару минут рот улавливает приятный привкус прохлады. Блэквуд прав. Впереди люк, и он определенно ведет наружу. Люк! Эта мысль рождает во мне надежду, которая подталкивает в спину. Или это Блэквуд снова подгоняет? Сквозь полотно пыли пробивается кислород, и я снова начинаю дышать. Выход уже близко. Еще чуть-чуть. Вижу свет. Неужели сейчас день? Добираюсь до люка, хватаюсь за прутья и… проглатываю разочарование. Он закрыт! По углам тлеют болты. Пробую подтолкнуть, без толку. Рев в глубине становится все громче. И что теперь делать?

– Отойди.

– Что? – чуть не задыхаюсь. – Как?

– В сторону.

Не имею понятия, как он это сделает в такой тесноте, но выбирать не приходится. Моровы приближаются. Вытягиваюсь во весь рост, упираюсь спиной в стену, пока Блэквуд пробирается к люку. Стараюсь не думать о том, что он сейчас трется о мой торс. Но дается мне это с трудом. На что только не пойдешь ради спасения. Нога давит в лодыжку, плечо упирается в ключицу. Грудь… об этом лучше вообще не думать. Просто дыши. Так близко. Вижу тончайшие детали его лица, могу разглядеть морщинки, шрамы и синяки, провалившиеся в бесконечные кратеры под глазами. Не думай об этом. Закрой глаза, досчитай до десяти и дыши. Один, два… Пытаюсь сфокусироваться. Три, четыре. Слышу, как когти царапают стены. Пять, шесть. Плечо проскальзывает по моей груди. Семь, восемь. Возглас врезается в уши копной гвоздей. Девять. Его дыхание обдает лицо холодом. Десять. Ничего не изменилось. Нервы до сих пор сдавливают горло. Когда Блэквуд так близко, любое самовнушение бессильно. В этот момент во мне поднимается желание, таящееся в глубине все это время. Его локоть копьем вонзается мне в живот.

– Можно аккуратнее?

– Потерпишь.

Желание вспыхивает, как спичка под каплей керосина. Огромное, необъятное желание толкнуть его, ударить, пихнуть или укусить. Хоть что-то, чтоб причинить ему боль. После всего, через что я прошла, он это заслужил. С огромным усилием засовываю свое желание обратно в ящик и засовываю туда, откуда оно вылезло. Не сейчас. Это ничего не даст. Усилия Блэквуда не проходят даром. После пары попыток ему все же удается выбить люк. Ловлю ртом воздух, выглядываю вниз и поражаюсь. Внизу только верхушки елей. Так высоко! Ни единого намека на землю. Мы пропали.

– Нужно прыгать.

– Что?!