Видимо, мне послышалось. Ветер совсем уши отморозил.

– Нужно прыгать.

Не послышалось. Он снова это делает, нарушает все правила и нормы. Вне всяких сомнений, сумасшедший.

– Ты в своем уме? Мы же разобьемся!

– Нет, если действовать слаженно. До дерева недалеко. Можно ухватиться.

Не знаю, что раздувает мою панику сильнее: суицидальные мысли Блэквуда или звериный рев в проходе. Что же делать, что делать?!

– Мы не допрыгнем.

– Допрыгнем.

Поражаюсь его уверенности. Мы застряли в тоннеле, кишащим тварями, на небывалой высоте. И откуда она только берется?

– Должен быть другой путь.

Он проталкивается вперед, плечи свисают с края обрыва.

– Его нет, как и времени.

Понимаю, что он прав. Рычание эхом отдается в ушах, а я никак не могу заставить себя сдвинуться с места. Внезапный порыв выталкивает меня наружу. Не успеваю даже сообразить, как Блэквуд толкает меня вперед, и мы уже летим в самое сердце бездны. Верхушки елей проносятся перед лицом сотнями заостренных стрел так быстро, что я не успеваю даже глазом моргнуть. Ветки бьют по лицу, плечу, ключице. Удар, и боль разжигает предплечье. Хлест, и я не чувствую руки. Еще удар, и все перед глазами темнеет. Я отключаюсь.

* * *

Свет просачивается сквозь закрытые веки. Заставляю глаза открыться, но еще пару секунд смотрю в пустоту, не понимая, где нахожусь. Словно пробудилась после тяжелой комы. Вижу черное пятно, но никак не могу сфокусироваться. Пытаюсь понять, не сломано ли что. Шевелю ногами, руками… Ух… Левое плечо вспыхивает огнем. Но на этом поиск не ограничивается. Больному плечу сопутствует резь в боку и щиколотке. А еще рука… не могу разогнуть. Почти не чувствую ног. Онемели. Видимо, я была в отключке не один час. Судя по смóгу над головой, не меньше четырех часов. Сумерки. Ночь не за горами.

Лежу на чем-то мягком. Куча листвы? Куст? Пятно постепенно проясняется, сливаясь в человеческую фигуру. Плечи, руки, торс и лицо, такое бледное. Левый висок разбит, щеки в грязи, из носа хлещет кровь. Не без усилия узнаю в этом лице Блэквуда. Конечно, кто же еще. Но как мы здесь оказались? Что произошло? Пытаюсь сосредоточиться, но это так же больно, как пошевелить ушибленным плечом. Голова раскалывается на части. Никак не могу собрать их воедино. Вижу только отдельные кусочки воспоминаний. Пещера, моровы. Мы провалились в логово моровов! Помню, как спускались по лестнице. Помню стену из костей и темноту. А потом, что было потом? Каждая попытка спазмом отдается в висках. Ну же, сосредоточься. Что было потом? Коридор, темнота, проход… Точно! Мы пробирались по какому-то проходу. Блэквуд и я. Старая вентиляция. Помню темноту и смрад. Люк, морозный воздух, высота. А потом все обрывается, как старая кассетная пленка. Боже. Неужели мы это сделали? Мы прыгнули.

Жжение на щеках эхом откликается на воспоминания. Удивительно. Мы спрыгнули с такой высоты и выжили! Неудивительно, ведь удар пришелся на Блэквуда. Я еще легко отделалась. Наверное, ветки смягчили падение… Вот только я не прыгала! Он меня столкнул! Вот мерзавец! Я же могла погибнуть! Изо рта Блэквуда вырывается хрип. Он приходит в себя. Осматривается, соображая, где находится, затем замечает меня. Смотрит, не моргая, оценивает степень полученных ранений. Внезапный проблеск озаряет меня, как метеоритный дождь. Все кусочки вдруг склеиваются воедино. И я вспоминаю все, что произошло накануне. Вспоминаю темницу, зал и самодовольное лицо Даниила, когда твари схватили меня. И все это из-за Блэквуда! Он сдал меня! Даже глазом не моргнул, когда моровы тащили меня по коридору! Поднимаюсь так резко, что перед глазами все темнеет, но я не обращаю на это внимания. Единственное, о чем я могу думать, это Блэквуд. Он меня предал! Как он мог? Как я могла ему доверять? Как мы вообще оказались вместе?

– Ты хотел от меня избавиться.

Он медленно поднимается, отряхивает одежду. Похоже, ничего не сломал, хоть вид у него и неважный.

– Это была уловка.

– Неужели? Только не говори, что не ликовал бы, если б меня сожрали моровы!

Не отвечает. Ну конечно! А я-то наивная думала, что наши отношения пойдут на лад, что он… я… Да пошел он. Оборачиваюсь и иду куда глаза глядят, только они ничего не видят потому, что окружающий мир расплылся пятном.

– Ты куда?

– Подальше от тебя!

Беру всю гордость, злость и обиду в кулак, мысленно запираю в стальной ящик.

– Не глупи.

Сохраняй спокойствие. Не слушай его. Он того не стоит.

– Нельзя разделяться.

От одного только звука его голоса меня в узел сворачивает. Когда он уже заткнется?

– Ты поступаешь нецелесообразно.

Металлическая коробка трещит по швам. Весь гнев норовит вырваться наружу.

– Блум! Сейчас не время для сцен. Возьми себя в руки.

– Не время для сцен?!

Стены коробки с треском разлетаются вместе с остатками моего самообладания. Ну все, ты сам открыл ящик Пандоры. Теперь я за себя не ручаюсь.

– Ты хотел сдать меня предводителю моровов, а я должна молчать? Знаешь, Блэквуд, мне надоело, что ты постоянно командуешь! Ведешь себя так, словно я ничего не стою! Словно меня можно вот так взять и вручить моровам в качестве рождественского подарка. Кто ты такой, чтоб решать все за меня? Может, для сиринити ты и Верховный Жрец, но для меня ты всего лишь самодовольный кретин!

На его лице не дергается ни одна мышца.

– Это все? – он поправляет куртку. – А теперь пора идти. Нужно найти место для ночлега.

– Я с тобой никуда не пойду.

Скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь. Боковым зрением ощущаю, как натягивается ниточка его терпения.

– Пойдешь.

– Нет!

Он хватает меня за рукав.

– Мне больно! Отпусти! Я же сказала, никуда с тоб…

– Что ты будешь делать? Самосильно найдешь падших, вернешься к Даниилу? Пора уяснить: без меня ты никто. Поэтому хватит ныть. Нужно убираться отсюда, пока моровы не напали на след.

Не верю ушам. Кем он себя возомнил? Может, я не страж и не боец, но уж точно не беспомощная.

– Пошел ты, Блэквуд.

Он хватает меня за куртку и получает пощечину.

– Не смей меня трогать, ты, бесчувственный кусок камня! В тебе нет ни капли человечности. Откуда тебе знать, что такое чувства? У тебя ведь нет сердца!

Блэквуд хватает меня за плечи, чтоб успокоить, но это только сильнее выводит из себя. Бью его по плечам, груди, стараюсь попасть в место, где еще не затянулась рана.

– В тебе нет ничего живого. Неудивительно, что все держатся от тебя подальше! Ты все только портишь. Ненавижу тебя! – замахиваюсь по его лицу, но ладонь цепляется в запястье.