– Не говори глупостей, – сказала Фрида.

– Не говори глупостей, – повторил Густаво. – Главное сейчас – Пато. Какое-то движение есть?

Фрида взяла руку Лилиан в свои.

– Очень слабое, – ответила Лилиан.

Заглянуть в контору, где она совсем недавно проводила весь день напролет, – это да. Но отвечать на вопросы она не готова. Они выводили ее из равновесия. Лилиан и не думала плакать, но когда она сказала «очень слабое», слезы потекли сами собой.

– Все придет в норму, – сказала она. – Как только Пато вернется, все будет как прежде. Дела я не запущу.

– Мы тут без тебя зашиваемся, – сообщил Густаво.

– Ерунда, – возразила Фрида. – Ты вообще могла бы не приходить.

– Вообще-то, да, – согласился Густаво. – Худо-бедно справляемся.

Повисла пауза. Лилиан старалась держать себя в руках. Густаво и Фрида не знали, что сказать. Делиться своими новостями вроде бы неуместно, но и без внимания их тоже не оставишь.

Наконец Густаво нарушил молчание:

– Выглядишь абсолютно шикарно, Лилиан.

– У меня новый нос, – объяснила Лилиан. И с этими словами подошла к своему столу и стала разгребать завалы.

На следующий день Лилиан приехала в Министерство еще раньше. Кадиш, зарыв лицо в подушку, предложил поехать с ней. Но Лилиан возразила – кто-то должен остаться у телефона.

Получить талон с первой волной у Лилиан снова не вышло. А вот штурм лестницы на этот раз удался ей лучше, но в итоге она все равно оказалась в хвосте с номером 401. Дамы с малиновым язычком и опоздавшего на работу усача не было, но многих она уже знала в лицо. Мимо прошла женщина, которая вчера сказала ей «за десять минут». Она улыбнулась Лилиан, но не остановилась.

Лилиан взяла с собой поесть, сняла с полки одну из книжек Пато. Сидела и читала, не поднимала глаз, даже когда выкликали номера. Министерство проработало на полчаса дольше, чем вчера, но очередь до Лилиан так и не дошла. На углу был телефон, и она позвонила домой. Кадиш снял трубку. Сообщить было нечего, она просто стояла и молчала, совершенно подавленная, пока Кадиш наконец не сказал:

– Я приготовлю ужин.

Когда Густаво вышел, они шептались у свободного стола.

– Два дня подряд, – сказал он. – Такое усердие, Лилиан, просто нет слов. Но тебе надо думать о другом.

– Я не могу потерять работу, – сказала Лилиан. – Знаешь, сколько стоит молоко, сколько масло. Во что мне при такой инфляции обойдутся поиски сына?

Густаво разгладил галстук.

– Потерять работу – это ты о чем? – возмутилась Фрида и укоризненно посмотрела на Густаво, будто этот разговор затеял он. Густаво всплеснул руками, шагнул назад.

– Твоя работа остается за тобой, – сказал он.

– Но на сколько? – спросила Лилиан. Густаво улыбнулся и покраснел. – Сам знаешь, Густаво, сколько я здесь делаю. Притом что почти все здесь на мне, хотелось бы услышать на сколько. – Голос Лилиан зазвенел. – Сколько дней, недель или месяцев моя работа остается за мной, оплачивается и насколько эта работа – мой дом, даже если я здесь не появляюсь? Сколько времени ты готов мне платить?

Густаво собрался что-то сказать, но Лилиан подошла к нему, прикрыла ему рот рукой.

– Ничего не говори, – попросила она. – Я тебя знаю, Густаво, знаю очень хорошо. Назови только дату. Реальную. До какого времени ты готов платить мне за работу, которую я не делаю?

– Лилиан, – вмешалась Фрида, сама не зная зачем.

Густаво опустил руку, застегнул пиджак, разгладил манжеты. Сегодня слезы в глазах стояли у него.

– Правда, вот что мне нужно, больше мне полагаться не на что, – сказала Лилиан.

– Нет, есть, есть на что, – возразил Густаво. – А что сказал адвокат Телло? Я его попросил: сделайте все, что в ваших силах. Счет пришлите мне.

– Можешь назвать ей дату? – спросила Фрида. – Сколько у нее есть времени?

Густаво – у него не хватало смелости посмотреть на Лилиан – зашипел на Фриду сквозь стиснутые зубы.

– Ты же знаешь, кто сейчас придет, – проворчал он. – Сейчас на это нет времени. – Тут только Лилиан заметила, что на нем его лучшие туфли, лучшие запонки. Густаво был одет с иголочки. – Нельзя, чтобы они застали тут сцену.

– Вот и скажи ей, – настаивала Фрида.

– Я говорю тебе, а не Лилиан. Садись за стол и сделай вид, что ты занята делом. Сейчас на кону вообще вся наша работа.

– Скажи ей, что у нее времени – до скончания века, – не отступалась Фрида. – Скажи, что будешь ей платить до скончания века.

Густаво поиграл желваками, посмотрел на женщин.

– До скончания века не платят никому! – вскипел Густаво и тут же расплылся в умильной улыбке, но предназначалась она не им, а достопочтенному и могущественному судье Окампо и его жене. О таких клиентах можно только мечтать! Даже если застраховать крохи с их стола, и то удержишься на плаву.

– Ты спросил про адвоката, – напомнила Лилиан, когда Густаво кинулся навстречу гостям. – Ты спросил про Телло.

Густаво выглядел бы воплощением спокойствия, если бы не краска, еще не отхлынувшая от его лица.

– Одну секунду. – Он извинился перед клиентами и повернулся к Лилиан.

– Твой адвокат Телло, – сказала она, – оказался совершенно бесполезен. Ничего толкового он не предложил.

– А я как раз хотел узнать, как дела, – сказал Густаво и снова с улыбкой обернулся к гостям, считая вопрос закрытым.

Однако судья – невольный свидетель их диалога – не удержался.

– Не первый случай, – сказал он Лилиан. – Этих бесполезных адвокатов сейчас хоть пруд пруди. Кинь их в Рио-де-ла-Плата, и по ним можно перейти на другую сторону.

Густаво громко захохотал. Засмеялась – в меру – и жена судьи. Лилиан и Фрида поджали губы и повернулись к даме. Повернулись к ней и мужчины.

Тут Селия Окампо спросила:

– А куда девают самых бесполезных?

Муж улыбнулся, поцеловал ее в щеку – привычные семейные игры, привычный вопрос. Чуть подумав, он потрепал Густаво по подбородку и ответил:

– Они становятся судьями.

Все засмеялись, даже Лилиан. Щеки Густаво обрели обычный цвет, и встреча продолжилась у него в кабинете. Лилиан и Фрида сидели за своими столами. Закрытая дверь кабинета давала клиентам понять, что за щекотливую работу для них взялся сам начальник.

Когда Густаво повел чету к их машине, Лилиан схватила пальто и сумку и объявила: на сегодня с нее хватит.

– Подождешь минутку? – спросила Фрида.

– Ни секунды.

– Раз так, я тоже ухожу, – сказала Фрида. – Давай провожу тебя до дома?