Ни о каком суверенитете грубиян Ельцин не помышлял. Он думал и сказал то, что думал: власть берите, сколько сможете проглотить.

Брать никто не стал — стали хватать! Забыв, что рекомендовал президент подумать, сколько сумеете проглотить. Проглотить — это потом. Сначала — схватить. Все, все, что удавалось. Хватали деньги, заводы, целые отрасли промышленности, даже природные ресурсы. Потому что в итоге все это давало не только богатство, но и власть, почти ничем не ограниченную. Покупали на корню, за копейки. А кто не покупал, тот, рангом повыше, продавал — те же ресурсы, государственные и военные секреты, чертежи и целиком — уже рассекреченные и еще засекреченные архивы.

Все министры враз превратились в писателей и лекторов. Книги их, неведомо кем написанные, издавались исключительно на Западе, и лекции они предпочитали читать не в Урюпинске, а в провинциальном американском Цинциннати. И гонорары за эти никем не читаемые книги и никем не услышанные лекции ЦРУ платило своим многочисленным высокопоставленным в России агентам вполне даже легально. Как легально, ни от кого не скрываясь, ходили теперь по кремлевским коридорам офицеры ЦРУ — центрального разведуправления США, отнюдь не по шпионским легендам сюда внедренные, а официально работающие референтами, советниками, консультантами.

Никому не нужные остановились сотни фабрик и заводов, ничего больше не выпускающих. Брошенная и высохшая земля не родила хлеб. Понятие «зарплата» стало эфемерным. Люди не жили, они выживали. Кто как мог, как умел.

***

…В кооперативе появился директор. Щуплый, носатый, как большинство его беспокойных соплеменников, но человек знающий, со связями самыми разнообразными. Михаил Иосифович Бешин многие годы протрудился на знаменитом автомобильном гиганте в качестве заместителя директора по снабжению. Снабженцем он был классическим — слова «нет» для него не существовало, добыть мог все, что угодно. К своим пробивным качествам он обладал еще и способностью пить как лошадь и, несмотря на внешнюю тщедушность, перепить мог любого, самого здоровенного мужика. Ген ADH2*2, отвечающий, как известно, в организме за расщепление алкоголя, не подводил Михаила ни разу. К чести снабженца, пил он исключительно в силу, так сказать, производственной необходимости. Дома был примерным семьянином, детей обожал, жену любил и немного побаивался, а слабость имел лишь одну — был беззаветно и романтически, как мальчишка, влюблен в актрису Наталью Гундареву. Платоническая эта любовь, впрочем, ничему не мешала. К каждой премьере Бешин посылал своему кумиру роскошную корзину цветов, да баловал так ею любимыми бананами. Наташа дарила воздыхателю контрамарки и благосклонные улыбки. Михаил был счастлив.

***

В кооператив Михаил Иосифович пришел, в полном смысле слова, не с пустыми руками. В качестве, как он торжественно высказался, «вступительного взноса» пригнал четырнадцать (!) автомобилей «Москвич». Одиннадцать машин замдиректора получил в качестве зарплаты, когда завод перестал платить деньгами, три остальных, по шутливому высказыванию снабженца, сами привязались. Таким образом, легковым автотранспортом кооператив был обеспечен с лихвой, было бы кого и что возить.

Для начала Бешин, через бывшего подчиненного, при первых признаках перестройки благоразумно умыкнувшего в Израиль, организовал поставку дешевой мужской обуви и дешевого же кофе. Блестящие туфли под «крокодиловую кожу» украшал логотип известной испанской фирмы «Мистер». Пошита вся эта дешевка была в маленьких кустарных мастерских на кривых улочках старого Яффо. В пачках с кофе преобладала какая-то не то солома, не то труха, но запах был точно кофейный.

— Мне кажется, Михаил Иосифович, что эти туфли лучше носить в руках, чем на ногах, так они дольше продержатся, — невесело шутил Сергей.

— Ну, что вы, Сер-р-ожа! — отчаянно картавя, с неистребимо местечковым акцентом возражал директор кооператива. — Кому они надо, эти подробности. По такой цене никто и не подумает спросить за качество, расхватают, как горячие пирожки в холодный день.

Бешин не ошибся. Как не ошибся, когда убедил своих молодых начальников продавать, опять-таки израильское, стоматологическое оборудование и начать торговлю цветами. Он вообще не ошибался ни в чем, что касалось его деятельности, безошибочно угадывая своим длинным носом, куда и откуда дует коммерческий ветер.

Ребят он полюбил искренне, относился к ним почти с такой же нежностью, как к родным детям.

— Честное слово, Адочка, — говорил он драгоценнейшей своей супруге за семейным ужином. — Вот такие парни вытянут Россию из хаоса и болота.

— Ох, и трудная эта работа — из болота тащить бегемота, — чуть-чуть перевирая Чуковского, иронизировала не столь восторженная, как муж, Адочка.

Несколько лет спустя, когда их всех «взяли» — можно подумать, в России могло быть иначе, — Бешин на допросе это свое мнение продолжал отстаивать, утверждая, что Сергей Михеев, Виктор и Александр Аверьяновы — лучшие представители современного российского бизнеса. Разъяренный ослиным упрямством этой «жидовской морды», не желающей раскрывать «черных» и «серых» схем и рассказывать, как уклоняются от налогов и отмывают в кооперативе деньги, следователь сквитался с пожилым человеком по-своему. Тяжело больного, его свыше шести часов продержали на ногах, что для Михаила Иосифовича было равносильно смерти. От тюрьмы и от могилы Бешина спасло лишь то, что из кабинета на Петровке он прямиком попал в реанимацию Первой градской больницы, где старый приятель-хирург, по счастливому совпадению дежурящий в этот день, сделал чудо, вернув его к жизни. На свободу — Михаил Иосифович из больницы, молодые бизнесмены — из Бутырки — вышли почти одновременно — через год.

Но эти события случились много позже, а пока кооператив процветал и развивался, молодые предприниматели богатели, наслаждались жизнью, стали много путешествовать. Из каждой страны, где побывали впервые, возвращались полные планов, новых идей, которые немедленно старались осуществить.

Они стали постоянным гостями на театральных премьерах, концертах звезд российской эстрады, их хорошо знали в известных московских ресторанах. Пытались и на них «наехать» вестники нового времени — рэкетиры, но получили такой отпор, что всякая охота пропала. Фразу Михея: «Нам чужого не надо, но и своего не отдадим», — теперь в Москве, все, кому надо, знали хорошо.

***

Все началось с покупки гостиницы. Поздним вечером домой к Сергею ворвался чрезвычайно взволнованный Бешин и с порога заявил: «Срочно нужны деньги!» Чуть-чуть отдышавшись, поведал: только что выставлена на торги многоэтажная гостиница «Туристическая».

— Копейки, клянусь честью, сущие копейки, — горячился директор. — Ее не брать, хватать надо. Представляете, Сер-р-ожа, тридцать пять этажей, престижнейшее место, до центра города пятнадцать минут, до аэропорта «Внуково» — пятнадцать минут. Нет-нет, упускать нельзя. Упустим, потом всю жизнь будем локти кусать.

— А что вдруг ее так задешево продают? — недоверчиво спросил Михеев.

— Гостиница профсоюзная, от профсоюзов, как и от всех иных коммунистических структур, пшик остался, — пояснил Бешин. — Но основная проблема в том, что деньги от