крепких руках своего же пирата, извивался и вырывался. Изо рта доносилось протестующее мычание. Но, очевидно, он был слишком измотан поединком.

Пираты вокруг молчали. Лица их были напряжены. Они глядели то на одного предводителя, то на второго. Наконец, один из них вышел вперед и встал в метре от князя. В руке он сжимал саблю, а глаза зловеще горели в лицо Володию.

— В клетку его! — заорал он низким хрипом!

Клинок пирата взвился вверх. Мое сердце замерло. Я был уверен, что пираты готовы поддержать Володия и предать своего кэпа Кру.

Но этот блестящий поединок и еще более блестящая речь оказались напрасными. Пират восторженно орал прямо перед лицом Володия. Потом замолчал, опустил саблю и... развернулся. Через секунду он был уже перед Круфтом, тот продолжал неуклюже рыпаться из цепких пиратских рук. Пират размахнулся и врезал ему в лоб. Глаза капитана закатились, рот приоткрылся, и он обмяк. Тот, кто держал его, наконец разжал хватку. Круфт распластался по палубе.

— В клетку его! — торжествующе закричали остальные пираты.

Глава 22 — Князь Ромский

Очень скоро моя команда из «Веселой песни» оказалась на верхней палубе «Северного зова». А капитан Круфт, напротив, был заточен в клетке трюма. Княгиню Сериниду разместили в капитанской каюте. Сам же князь Володий был очень рад, что той не пришлось наблюдать за его схваткой.

— Значит, все правда, — приветливо сказал он мне. — Ты из Ромска. Поисковая экспедиция.

— Поисковая экспедиция, — кивнул я. — Но сам я родом с других мест.

— Да вижу я, что не Ромский ты. Я своих бояр всех знаю, — усмехнулся князь. — Ладно. Назначаю тебя, Лев, капитаном этого судна. Бери курс на Хезантонское княжество. Мчать туда нужно на полной скорости. Серинида может родить в любой момент, а плыть долго.

— Но…

— Какие еще могут быть «но»! Этот вопрос важнейший. Коли не успеем, то погибнет и княгиня моя, и дочь неродившаяся. А успеем — так спасем обеих, да еще и проклятье снимем с рода моего.

— Проклятье? — удивился я.

— Да, брат мой Портий волшебством увлекается. Прознал он, что не видать мне сына, пока не сброшу проклятье. И справиться с этим могут только великие Хезантонские целители.

— Диагноз княгине, я полагаю, тоже он ставил?

Я не скрывал сарказма в вопросе. Это заставило Володия недовольно нахмуриться.

— Конечно. Он в этом деле понимает стократ лучше любой повитухи.

Я не стал сдерживаться и высказался о Портии. Рассказал и о двух его неудачных походах на Фортец. О том, что якшается он с каким-то чудищем по имени Рыг Инсорг. И что сбежал он с корабля при первой же опасности, причем догадался о ней раньше всех.

Моя откровенность лишь рассердила князя Володия. Кулаки его сжались, глаза сузились, точь-в-точь, как ранее у Круфта.

— Как смеешь ты на моего брата такую напраслину нести?! — проговорил он свирепо.

— Он обманул тебя, — настаивал я. — Матрос Зарвик устроил диверсию, потому-то твой корабль и взорвался. А Портий получил стол в княжестве.

— Да никогда он не хотел власти! Ученый мой брат. Магия и наука — всё, что его волнует. А ты, наглец, такие заговоры ему приплетаешь.

— Это всеми признано уже. Был суд, Зарвик признался, да и сам Портий не отпирался.

— Брехня! — взревел князь.

Рука его дернулась, и через мгновение в нем засверкала сабля, та самая, которой он так ловко одолел Круфта.

— Бери саблю и защищайся! — прорычал Володий. — Я не потерплю таких наглых и унизительных речей в адрес своего брата!

В моих планах не было драться с князем. Я ведь должен был разыскать его и живым доставить в Ромск. Наверное, неудобно получилось бы, если бы я нашел его и собственноручно убил. Но один из пиратов уже всучил мне свой клинок, я инстинктивно сжал рукоять, а князь уже замахивался.

Мне пришлось парировать удар. Вот это была мощь, едва удалось удержаться на ногах. Пока я пытался сообразить, что делать, Володий вновь обрушился на меня. Ошарашенный, я продолжал отбиваться.

— Послушай, князь, — обратился я, понемногу приходя в себя. — У тебя на родине проблемы. Твоя дочь превратилась в колдунью, насылающую страшные проклятия на соседей, а ты…

— Ах ты гаденыш! — зарычал князь.

Его сабля начала свой пляс с удвоенной энергией. Воспользовавшись возможностью, он подпнул в меня пустой бочонок, невинно стоявший на палубе. Я не смог хорошо увернуться и свалился, прокатился по доскам. Пока поднимался, вспомнил, как здорово князь управился с Круфтом. Верх наивности считать, что я окажусь лучшим бойцом на саблях.

Сталь снова зазвенела. Я не имел шанса перейти в наступление. Едва успевал отбивать выпады и рубящие удары. Хотелось объясниться, вразумить своего оппонента, но на это сил уже не было.

Очень скоро я начал пропускать. Тактика тысячи порезов, очевидно, была у Володия излюбленной. Глубокие царапины не убивали, но сильно кровоточили, болели и стесняли движение. Ну и наверняка радовали моего противника.

— Даже не моли о пощаде, наглец! — воскликнул Володий.

Он нанес резкий, мощный удар! Я отбил, но чуть не свалился вновь.

Еще удар. Отбиваю, но как-то неуклюже.

Фантастическое круговое движение запястьем. Моя сабля отлетает. Едва успеваю отпрыгнуть, но, увы, не в ту сторону.

— Конец тебе, собака! — Рука князя поднялась надо мной.

Сердце заколотилось быстро, но время замедлилось так, что я мог отсчитывать каждый стук. Я уже не знал, что делать. Может, заслониться рукой?

— Князь! — послышался окрик чуть в стороне.

Сабля опустилась, и время снова пошло в обычном темпе. Я поспешно подскочил к своему оружию и поднял его, и лишь затем вгляделся в кричащего. Им оказался боцман Галий.

— Серинида, князь! — снова прокричал он. — Кажется, она того… рожает...

Сабля выпала из рук Володия и звонко прогремела по дереву палубы. На лице его исказилось отчаянье. Он повернулся ко мне и одарил ненавидящим взглядом.

— Похоже, уже не важно. Не успеть к Хезантонцам. — Голос отдавал болью и горечью. — Но и тебе не избежать участи предателя.

— Князь, — обратился я в надежде, что смогу образумить его.

Но он не слушал. Повернулся к