— Через час привезут, — сообщил он мне.

— У нас как раз хватит времени украсить, — я подала ему один шар. — Повесь вон туда, повыше.

— Сюда?

— Именно! — подтвердила я и протянула следующий шар. — Теперь чуть правее…

— Украшать буду только я? — хмыкнул Акулов. — А ты только командовать?

— Почему бы нам хоть иногда не поменяться местами? — ответила ему в тон и тихо засмеялась. — Ладно, я займусь нижними ветками, а ты верхними, я все равно туда не достаю… И верхушку потом… Только смотри, чтобы несколько одинаков по цвету шаров рядом не висело. И расстояние надо соблюдать, а то будет в одном месте густо, а в другом пусто… Да, еще гирлянду не забыть, с огоньками…

— Она точно нужна? — тяжко вздохнул мой «помощник».

— Конечно! — заверила я. — Без нее совсем будет не то!

— Не то, так не то, — он снова вздохнул и стал распутывать проводки с гирляндами.

Но его отвлек звонок телефона. Включая его, Акулов, видимо, нечаянно нажал на громкую связь, и я услышала веселый голос Ивана:

— Ну как, план сработал? Вы, надеюсь, сейчас вместе?

Акулов торопливо отключил динамик и проговорил в трубку:

— Все в порядке. Таня со мной. С ногой у нее все хорошо. Не могу сейчас разговаривать, созвонимся потом.

Он тут же повесил трубку и принялся с преувеличенным усердием цеплять гирлянду на еловые ветки. Я выждала несколько минут и спросила как бы невзначай:

— Что за план? Который сработал, как я понимаю…

— Да так, ерунда… Смотри, тут нормально прикрепилось? — Акулов попытался перевести тему.

— Нормально, — отозвалась я, уже сверля его взглядом. — Так что за план? Он касался меня, да? Ваня… — начала догадываться я. — Он уговорил меня поехать сегодня на корпоратив не просто так, да? Он знал, что ты там будешь!

— А как тебя еще можно было выковырять из твоей норы? — Акулов тоже встал в позу. — Засела дома, на звонки мои не отвечаешь… Только с Иваном разговариваешь… И это заявление на увольнение… Обиды… Мы на семейном совете и придумали план по возвращению тебя.

— Семейный совет? — опешила я.

— Ну да, Полина, Ваня и я.

Ох, тут еще и сестра замешана…

— А возвращать меня куда собирались? — спросила тихо — На работу?

— В первую очередь ко мне, — его голос тоже стал тише, и даже будто немного охрип. — Понимаю, я сам во многом виноват… Что так долго тянул, сомневался… Не решался. Думал, пройдет. Но когда понял, что ты действительно можешь уйти, исчезнуть, испугался. Самое трудное признаться в этом самому себе. Особенно если это противоречит твоим принципам.

— А мне казалось, это я ошиблась, — призналась я, слабо улыбнувшись. — Придумала сама себе всякое, нафантазировала… Я ведь тоже с определенными принципами, знаешь ли…

— Догадался, — Акулов усмехнулся. Забрал у меня шар, который я все это время нервно крутила в руке, повесил на первую попавшуюся ветку и притянул меня к себе. — Может, ну их к черту, эти принципы?

— С Нового года я готова от них отказаться, — я тоже усмехнулась, погладила его по щеке, затем обняла за шею.

— Зачем ждать Нового года? Можно начать прямо сейчас, — он наклонился ко мне, чтобы поцеловать, я потянулась к нему навстречу…

И в этот момент раздался звонок в домофон.

— Кажется, это ужин, — прошептала я, улыбаясь.

— Может, отдадим его врагу? — предложил Акулов тоже с усмешкой.

— Нет, мой желудок мне этого не простит, — отозвалась я. — Понимаю, не романтично, но…

Меня все-таки поцеловали, коротко, но горячо. А потом мы целовались в прихожей, пока ждали курьера, поднимающегося на лифте. И даже когда пакет с заказом уже стоял на полочке под зеркалом, продолжали целоваться, не в силах оторваться друг от друга. Не помню, как мой свитер, а следом и бюстгальтер оказались на полу: сейчас все мои мысли и ощущения были сосредоточены на руках и губах мужчины, ласкающих шею, плечи, грудь — и насытиться этим было невозможно. Хотелось больше, горячее, откровенней… Меня подхватили на руки и перенесли в спальню, уложив на кровать. Вместе с оставшейся одеждой слетели и последние внутренние барьеры. Мы торопились и одновременно пытались растянуть это удовольствие — обладание друг другом, до конца, до последнего мгновения, нетерпеливого стона и вскрика от разрывающего изнутри наслаждения…

… — Теперь ты останешься? — шепнул Акулов, заключая меня в объятия, крепкие и бережные одновременно.

Мое сознание еще плавало в неге, а тело сладко ныло после пережитого безумства. И ответ на этот вопрос теперь был более чем очевиден:

— Да… — на более развернутое предложение не хватило сил.

Да мне бы и не дали сказать нечто большее этого, увлекая в новый, полный затаенной нежной страсти, поцелуй.

Меня разбудил домофон. И только спустя несколько секунд я поняла, что он не мой, в смысле, звонок не такой, как в моей квартире. Понадобилось еще какое-то время, чтобы вспомнить, где нахожусь и в чьей постели проснулась. А вспомнив, улыбнулась и сладко потянулась. В спальне я была одна, но из кухни доносились ароматы кофе и, кажется, омлета. А босс у нас, оказывается, еще и готовить умеет!

Домофон уже прекратил трезвонить, и я различила голос Никиты, впускающего гостя. Кто-то к нему пришел? Так рано? Черт… А я в таком виде!

Быстро подхватилась с постели и заметалась по спальне в поисках своей одежды. Джинсы и белье нашла быстро, а о судьбе свитера с лифчиком вспомнила с опозданием: кажется, они остались в прихожей… Но, чтобы в этом убедиться, надо было выйти из комнаты, а там…

— Ну как ты, дорогой? — голос Натальи Сергеевны я узнала сразу, и внутри меня все похолодело.

Господи, она там, за дверью, а я здесь, голая по пояс! Кошмар! Нужно хоть чем-то прикрыться! Я ринулась к шкафу: церемонии и стеснение сейчас неактуальны. В глаза сразу бросилась полка с футболками. Я схватила первую попавшуюся и натянула на себя. Так-то лучше… Но объявлять о своем присутствии все равно пока не буду: вдруг мама быстро уйдет?

— Почему не предупредила о приезде? — спросил ее Никита. — Вдруг меня не было бы дома?

— В такой час? — усмехнулась Наталья Сергеевна. — И где бы ты мог гулять с утра пораньше? Еще и почти в Новый год…

— Да где угодно… — отозвался Никита. — Я мог и дома не ночевать.

— Даже так? — хмыкнула его мать.

Ее шаги стали отдаляться, и вскоре голос зазвучал глуше, видимо, из кухни:

— Ты готовишь завтрак? А почему тарелки две?

— Потому что я не один, — спокойно ответил Никита.

И наступила тишина.

— А с кем ты? — наконец спросила Наталья Сергеевна уже более холодно.