На скрип черта это похоже не было. На Грига тем более – у того звучание мягче, не такое дерганое. Странно, какие знакомые у него интонации. Как будто внутренний голос вдруг вылез наружу и разболтался, пока ты сам валяешься без памяти.

C опозданием накатили и другие ощущения. Металлические трубки за спиной – значит, его к ним прислонили, чтобы ненароком не утопился. Плечо совсем не болит – прекрасно. И сидит он теперь в теплой, приятной воде. Наверное, она постепенно нагрелась.

Лис открыл глаза, и его замутило от яркости красок. Зрение как будто обострилось. Парень с удивлением заметил летящую в противоположном конце океанариума муху. Легко пересчитал ее лапки, а следом зачем-то и частоту взмахов крыльев в секунду. Видимо, не до конца отошел от обморока и продолжает подглючивать.

– Елисей, тебе плохо, да?

Лизка с озабоченным лицом присела рядом с ним. Осторожно дотронулась пальцами до лба и тут же отдернула руку. Ух, до чего она горячая! И почему только куртку не снимет, раз так запарилась?

– Нормально, – пробубнил Лис.

Наверное, от того, что он долго молчал, голос изменился на более низкий. Такое бывает с утра после сна. Надо только прокашляться.

– Можешь не перхать, не поможет, – подошел к нему незнакомый парень. Мокрые светлые волосы почти закрывали лицо. Левую руку он аккуратно поддерживал правой и трясся, как в ознобе. – Лучше не надрывайся. Привыкай к новому звучанию.

Да у него не только голос знакомый, но и толстовка. Совсем как у Лиса – серая, с синей полосой по низу. С него снял, что ли? И зачем, интересно?

Елисей опустил взгляд себе на грудь и вздрогнул от удивления. Сам он был одет в любимую черную футболку Грига. Поднял ногу и увидел его же кроссовки. В голове зашевелились нехорошие предчувствия. Осталось сообразить, какие именно.

– Дошло наконец? – Незнакомый парень поморщился и откинул с лица волосы. – Надеюсь, теперь ты доволен.

Напротив Лиса стояло его отражение. Грязное, мокрое, тоже покалеченное, но абсолютно точное. Обостренное зрение услужливо показало каждую знакомую мелочь. Тонкий шрам над бровью от падения с качелей в детстве. Скучные синие глаза, на которые он по утрам смотрел в зеркало, мечтая о чем-нибудь позагадочнее. Глупая улыбка, которую он всегда в себе подозревал, но впервые со стороны убедился в ее придурковатости.

– Почему нас двое? – все тем же чужим голосом поинтересовался у двойника Лис.

– Ты по-прежнему в единственном числе. Как и я, – закатил глаза парень.

И это было так знакомо, что Лис наконец сообразил, в чем дело.

– Григ? Черт превратил тебя в меня?

– Не только, – осторожно произнес бывший темноволосый.

– А что еще?

– Елисей, ты только не волнуйся, – погладила его по руке Лизка. – Главное, что ты пришел в себя. Теперь мы выберемся отсюда и обязательно что-нибудь придумаем.

– А ты что такая горячая? – не выдержал нового обжигающего прикосновения Лис. – От воды нагрелась? Вон и нос уже красный. Куртку хоть расстегни, а то перегреешься.

– Вода тут, вообще-то, холодная, – Гришка поморщился и прислонился спиной к стене. – Просто ты этого теперь не замечаешь.

Сказанное показалось Лису бессмысленным. С чего бы ему вдруг менять отношение к температуре воды? И почему ему кажется, что он чувствует запах каждой рыбы в океанариуме?

– Слушай, у меня твое вывихнутое плечо болит, но я и то быстрее сообразил, – вздохнул Григ. – Посмотри уже, что ли, на свое отражение и примени дедукцию, Шерлок.

Стекло аквариума показало ему растрепанные темные волосы, огромный нос и бледно-голубые глаза. Те самые, которым он так завидовал. Те, что раньше принадлежали Гришке.

Лис в шоке схватился за щеки, словно желая сдернуть с себя чужую маску. Бледный парень в отражении сделал то же самое.

– Не может быть! – простонал Елисей и слегка стукнул кулаком по ограждению.

Толстая металлическая трубка согнулась, едва не сломавшись посередине. Лис в изумлении потрогал ее, а потом без особых усилий распрямил двумя пальцами. Наверное, алюминиевая. Слишком легко гнется.

– На твоем месте я был бы аккуратнее, – наставительно сказал Григ. – Если не будешь себя контролировать, постоянно будешь все ломать.

– Ладно, – недоверчиво огрызнулся Лис. – Если у тебя получалось, я тоже смогу.

– А если не сможешь? Ты же не Гриша. Совсем не такой спокойный, – раздался сзади голос Лизки.

– Почему это ты мне не доверяешь? – обернулся к ней Елисей.

– Да я вообще молчу! – вздрогнула девочка. – Чего ты вдруг разозлился?

– Но ты только что…

– Ой, что же с ним происходит? Страшный какой, весь на нервах!

– Вот опять, – ткнул в нее пальцем Лис и только потом сообразил, что Лизка не открывала рта.

– Понятно, – покачал головой Григ. – Теперь ты добрался до чтения мыслей, поздравляю!

– Гонишь! – выдохнул Лис.

– А вот так? – улыбнулся Гришка. Губы при этом были плотно сжаты, а глаза внимательно наблюдали за его реакцией. – Что там у вас говорят при проверке связи? Кирк вызывает «Энтерпрайз»?

– Ох ты ж черт!

– Без него, думаю, не обошлось, – друг снова заговорил вслух. – Переходи на общедоступную волну и завязывай с копанием в чужих мыслях. Ты сам мне объяснял, что это некрасиво. Пришло время воплощать свои принципы на практике.

– Но как?

– Просто отключись. Не позволяй себе воспринимать что-то еще, кроме реальных звуков. Сконцентрируйся на внешнем, а не на внутреннем.

Лис попробовал и чуть не оглох от резкого звука бурления пузырьков. Скорчился, зажал руками уши.

– Аквариумы… Они такие шумные.

– Убавь громкость. Ты можешь все это контролировать.

И правда получилось. Уже через минуту Лис сумел воспринимать происходящее без лишних помех.

Девочка смотрела на него почти со страхом.

– Лиз, ты чего? – улыбнулся ей Елисей. – Это же я, гляди. Ничего не изменилось.

– Не знаю, – с сомнением пробормотала Лизка. – Никак не могу привыкнуть к твоему нынешнему состоянию. С Гришей было проще.

Ах, так, значит? Темноволосый сменил окрас, лишился всех способностей, но все равно его обскакал. Лис обреченно вздохнул и с новой завистью взглянул на Грига.

Тот стоял у стены и тяжело дышал. Со щек постепенно сбегали краски. Вот же бледная немочь! Хочет и его телу тоже белое лицо заделать.

– Ты как? Плечо болит сильно?

– Сложно сказать, – с трудом выдавил Гришка. – Я не большой специалист по части болевых ощущений. Но чувствую, что пора что-то предпринять. Кажется, такое называют головокружением. И оно усиливается.