– Обопрись на меня.

Лис подскочил к другу и подхватил его одной рукой. Григ сжался и охнул. Похоже, он опять не рассчитал силы. Надо быть внимательнее, раз уж все тут такие хрупкие.

– Пойдемте, – Елисей бодро двинулся к выходу. – Нужно отсюда выбираться.

– Там закрыто, – грустно прошептала Лизка. – Снаружи. Мы уже пробовали.

В сапогах у нее хлюпало, а нос, как он теперь понял, был красным вовсе не от тепла. Скорее наоборот. Друзья вконец замерзли, устали и едва держались на ногах.

Ничего, его сил теперь хватит на всех троих. Как же хорошо быть в теле сына вампира и вестницы смерти!

– Аккуратнее, – просипел сбоку Григ. – Ты мне сейчас все ребра переломаешь.

– Извини. – Лис подтащил Гришку к двери и прислонил к стене. – Закрыто, говорите? Ну это мы сейчас исправим.

От шальной силы буквально распирало изнутри. Парень легко крутанулся в прыжке вокруг себя и ногой ударил в широкую металлическую створку. Дверь вынесло наружу вместе с косяком.

– И зачем это было нужно? – спросил Григ.

Странный вопрос. Почему бы и нет, раз получается?

Елисей с улыбкой глянул на Лизку и заметил, что та отступила и прячется за Грига. Поздновато тебя на блондинов потянуло, родная!

– Держи себя в руках, – хмуро произнес Гришка. – Помни, что ты не нечисть. Разум и воспитание должны преобладать над…

– Отвали уже со своей моралью!

Ладони зачесались, как будто их обожгло крапивой. И эти новые ощущения подсказали, что можно попробовать кое-что еще.

Лис щелкнул пальцами и притянул девочку к себе, даже до нее не дотронувшись.

Ха! Как же вкусно от нее пахнет! Парень склонился и лизнул ее в щеку. А как пульсирует кровь в венах, особенно вот здесь, на шее. Сладкая, юная, полная огня и страха. Она трепещет, бьется в его руках. Но разве можно справиться с такой силой? Лис сам расправится с любым. Уговорит любого на что угодно. Заставит себе подчиняться. Восхищаться собой. Любить себя.

Маленькая ладошка хлестнула его по щеке, и он от удивления на миг разжал пальцы. Лизка отскочила и снова спряталась за тем хлипким блондином, внутри которого сидел Григ. Он что, правда берет в руку стул? Лис запрокинул голову и расхохотался. Что значит против него какая-то хрупкая железка?

– Оставь стул в покое. – Какой же у него прекрасный, чистый, холодный голос. – Убьешься ненароком.

Гришка упрямо сжал губы и не выполнил его приказ.

В голове зашевелилось что-то новое. Словно кольцо веревки, которое можно набросить на человека. Лис мысленно раскрутил сверкающую лунным светом петлю и швырнул ее в Грига. Ненавистное лицо в обрамлении светлых волос закорчилось, борясь с чужой волей. Елисей ухмыльнулся и представил, как слегка дергает поводок.

– Оставь. Стул. В покое.

Гришка уронил свое оборонительное орудие и замер в ожидании последующих приказов.

Великолепно. Лучше и быть не может.

– Ты что тут вытворяешь, наследник? Совсем, что ли, двинулся, с другом махаться?

Откуда здесь взялся Резец?.. А впрочем, какая разница?

Лис щелкнул пальцами и швырнул кролика об стену. Надоел, болтает много.

Кинувшаяся к Григу женщина показалась знакомой. Когда-то она была его матерью. Но сейчас Лис выше этого. Зачем ему слюнявые родственные связи, если скоро он будет править миром?

Прямо на него по проходу торгового центра бежала группа полицейских в полном боевом облачении. В стороне мелькнуло зеленое пятно. В единственном числе опасности оно наверняка не представляло. Лис сосредоточился на нападающих. От переполняющей его силы стало тяжело дышать. Ладони заискрили от сдерживаемой магии.

Топот полицейских звучал уже в каких-то десяти метрах от него. Сцена подозрительно напоминала их арест два месяца назад. Вот только сейчас у него было что ответить любому, кто попытается тронуть его хоть пальцем.

– Прости, милок, но ты что-то разошелся, – шепнул ему на ухо веселый мужской голос.

Шею быстро сдавили ловкие руки, и Лис снова провалился в родную уже темноту.

На этот раз первыми вернулись воспоминания о последних событиях.

Лис ужаснулся тому, как быстро докатился до всесильного монстра-самодура. Кажется, собирался поработить мир. Куда ему, и главное, зачем? Неужели Григ тоже постоянно борется с тем, что нашептывают ему его силы? Каждое мгновение выбирает, быть ему хорошим или плохим?

На память пришло отвращение на лице Лизки, когда она залепила ему пощечину. А еще друг, которого он готов был поставить на колени только потому, что тот не выполнил его приказ. И ударившийся о стену кролик – белый комочек меха, что безжизненно лежал на полу. И отказ от родства с матерью. Стыдное, неприличное поведение идиота, который не сумел справиться с захлестнувшим его ощущением собственного могущества.

Что же он наделал? Как теперь вымолить у всех прощение? И где гарантия, что ему снова не снесет крышу, едва он ощутит в себе эти силы?

Не зря Григ большую часть времени напускает на себя невозмутимую холодность. Чем меньше эмоций, тем меньше искушений.

По носу мазнул теплый лучик солнца. Защекотал так, что захотелось чихнуть. На миг Лис поверил, что проснулся у себя дома, и ничего этого просто не было. Ни черта, ни игры, ни страшных последствий его победы.

Потом он открыл глаза и отказался от пустой надежды. Над головой белели квадратные плитки подвесного потолка. Спину мял непривычно жесткий матрас кровати. Стали наползать острые запахи и звуки, но Лис мотнул головой и усилием воли загасил лишние ощущения.

Сбоку что-то шевельнулось, и парень в ту же секунду сел и прижался спиной к стене.

Рядом с его кроватью сидели Лизка и Григ. Темноволосый по-прежнему щеголял светлой шевелюрой. Значит, они все еще заперты в телах друг друга.

– Елисей, ты как? – Девочка протянула руку и чуть дотронулась горячими пальцами до его щеки.

Не боится? А вдруг он сейчас опять дурить начнет?

– Вроде нормально, – с сомнением произнес Лис. – А вы что тут делаете?

– Ждем, когда ты придешь в себя, – грустно улыбнулась Лизка. – Тем более что нас здесь пока все равно заперли.

Парень быстро обежал взглядом комнату.

Стены с бледно-желтыми обоями. Еще пара кроватей с пирамидками подушек. Стол, тумбочки и шкаф – обстановка как в летнем лагере.

– Где мы?

– В приемнике-распределителе для несовершеннолетних правонарушителей, – впервые открыл рот Гришка.