странице и даже сказать, какую именно песнь она декламирует.

— Какую же? — спросила Миранда.

— Тридцать седьмой псалом, — ответил Урквин.

— Воспоминание о субботе, — кивнула Миранда. — Я знаю этот псалом.

— Сейчас трудно сказать, что это было — религиозный обряд или что-то другое, — заметил Грегор. — Как я уже сказал, тело этой девушки так и не было найдено, а имя до сих пор остаётся загадкой. На одной из групповых фотографий она помечена, как «С. Н.», но эта пометка не помогла установить её личность.

— Спасибо, Грегор, — Миранда подарила Грегору полный признательности и теплоты взгляд.

— Да пустяки, — отмахнулся тот. — С вас ещё сто тысяч.

Миранда достала свою болталку и протянула хозяину дома. — Списывайте.

Тот повозился с интерфейсом гаджета и вернул его Миранде. — Списано. Полон надежд на наше дальнейшее сотрудничество.

— Если вы узнаете, кто я, Грегор, я заплачу вам гораздо больше, — пообещала ему Миранда.

— Просто очаровательно, — огладил свою бороду Урквин.

— Разрешите ещё один вопрос напоследок? — осмелела гостья.

— Конечно, — кивнул Урквин.

— Прошу, не поймите меня неправильно, — женщина бросила взгляд на своего напарника: — Но я никак не могу взять в толк, как вы и Сэм стали друзьями. Я имею в виду, вы такие разные…

— Как принц и нищий? — хмыкнул Беккет, который уловил скрытый в её словах подтекст. Было видно, что он уязвлён.

— И вовсе нет, — начала было возражать напарница, но хозяин дома примиряющее поднял руку и сказал:

— Я готов удовлетворить ваше любопытство, госпожа Миранда, если Сэм не против.

Беккет буркнул:

— Да валяй.

— Хорошо, — кивнул Урквин и перевёл взгляд на гостью: — Как вы могли заметить, мы с Сэмом в некотором смысле конкуренты — оба занимаемся сыскной деятельностью. Но между нами есть большая разница. Я принадлежу к богатому и влиятельному роду марсианских промышленников. Мне не нужно в поте лица зарабатывать себе на жизнь, в отличие от Сэма. Для меня раскрывать преступления — это в первую очередь высокоинтеллектуальное хобби. Я берусь только за самые запутанные дела, и требую соответствующей их сложности оплаты.

— Я же берусь за всё подряд, потому что кушать каждый день хочется, — саркастическим тоном вставил Беккет.

— Но как тогда вы сошлись? — повторила свой вопрос швея.

— Правда жизни такова, что запутанные преступления не всегда удаётся раскрыть в кабинетной тиши, как мне хотелось бы, — продолжил Урквин. — Часто бывает, что необходимо присутствие детектива на месте преступления, чтобы собрать улики, запустить дронов-разведчиков, опросить свидетелей или задержать преступника.

Грегор вздохнул:

— Раз так, значит, мне нужно покинуть уютный купол, куда-то ехать и даже рисковать собой. Я не готов пойти на такое даже за большие деньги.

— И тут на сцену выхожу я, — сказал Сэм, повернувшись к Миранде. — Вечно голодный и бесшабашный детектив.

— Не прибедняйся, Сэм, — попросил его товарищ. — Когда я искал себе доверенного помощника, который станет моими глазами и руками вдали от дома, я поспрашивал у коллег, и мне рассказали об одном молодом парне, который безо всяких телесных модификаций на равных участвовал в поимке слетевших с катушек киборгов и вышел живым и невредимым там, где более опытные охотники погибли.

— Отвага и слабоумие — вот мой конёк, — прокомментировал слова друга Беккет.

— Я бы сказал, отвага и осторожность, — поправил его Урквин и обратился с вопросом к гостье: — Теперь вы понимаете, Миранда? Наше с Сэмом сотрудничество носит взаимовыгодный характер. Когда он рискует за меня, я плачу ему. Когда я разгадываю головоломки за него, то он платит мне. Зная тягу Сэма к сомнительным и малоприбыльным заказам, я всегда стараюсь, чтобы он не оставался в убытке из-за нашего партнёрства, и беру с него меньше, чем с других, за свои аналитические услуги… И всё равно он едва сводит концы с концами, но тут уж ничего не попишешь — он сам выбрал себе такой род занятий. Хоть филантропия и не в моих правилах, но Сэм, пожалуй, единственный человек, чей достаток мне небезразличен, поэтому, когда я могу подкинуть ему хорошую работёнку, я всегда рекомендую его своим заказчикам, и он их, как правило, не разочаровывает. Поэтому-то у Сэма есть хорошая профессиональная репутация. Он не знаменит, но и не безвестен.

— Теперь я поняла, — кивнула Миранда. — Вы уважаете Сэма и бережёте его гордость.

— Вы всё правильно поняли, — кивнул Урквин с улыбкой.

— А теперь, когда мы узнали, какой я на самом деле бедолага, пожалуй, нам пора, — поднялся из своего кресла Сэм. — Спасибо за гостеприимство, Грегор, но теперь — со всей той информацией, что ты нам сообщил — нам пора возвращаться к расследованию. Убийца не будет ждать, пока мы тут прохлаждаемся, да и Клементина с её благодетелями тоже.

На том и порешили.

Часть 16/30 - Человек в высокой пирамиде

После ужасов марсобуса стылая капсула транспортного пути показалась Миранде райским местечком. Закутавшись в термолюксовое одеяло, она смотрела в потолок кабины и думала о чём-то своём. За покрытым инеем окном была чернота верхнего эшелона.

— Ты не спишь? — послышался голос Сэма.

— Нет.

— Размышляешь над тем, что сообщил Грегор?

— Нет. Я устала думать об этом, — честно призналась Миранда.

— Тогда о чём?

— О звёздах.

— О звёздах? — удивился детектив. — А что о них думать?

— Грегор сказал, что у покровителей Клементины есть частная собственность за пределами Солнечной системы.

— Да, на Альфе Центавра, — вспомнил Беккет.

— Это далеко? — поинтересовалась Миранда.

— Четыре светового года.

— А сколько туда лететь?

— Смотря на чём. Всё зависит от кратности двигателя, — ответил Беккет.

— Кратности двигателя?

— Смотри, пространство — оно как бумажная салфетка. Его можно сложить пополам, потом ещё пополам, и так далее — но не больше семи раз.

— Почему не больше семи? — удивилась Миранда. — Салфетку можно складывать бесконечно. Ну, теоретически…

— А практически — не больше семи раз. Это называется пределом сложения салфетки. Пространство ведёт себя точно так же, как бумага. Мы не можем сложить его пополам больше семи раз. То ли пространство такое толстое, то ли у нас пока что