— Губами, — продолжал подсказывать визирь, похоже, имея в виду завязки своих брюк. Девушка потянула их, подняла руки — я не сомневалась, для чего. И вдруг почти вскрикнула:

— Ого!

— Тебе придется привыкнуть, — самодовольно похвалился визирь. — А пока возьми только головку. Давай, ротик пошире, и целиком. Соси, ну! — голос его сделался нетерпеливым, резким, похоже, уговаривать непонятливую уже стало надоедать.

Девчонка несколько раз причмокнула, зад гле Дуаза начал характерные движения, руки явно направляли глупую «невесту», ускоряясь, пока, наконец, он не испустил удовлетворенный вздох.

— Для первого раза неплохо, — якобы похвалил, позволяя подняться. — А тут что?

Задрал ей короткий передник. Ну, Керлис! Впереди пышной юбки платья тоже обнаружился высокий разрез.

— Молодец, ты всегда должна быть для меня готовой. Садись.

Визирь усадил ее все на тот же стол, раскинув полы платья. Девушка — хотя я уже не уверена, девушка ли, — залилась краской, смущенно сжав ноги.

— Показывай, — приказал гле Дуаз, сложив руки на груди.

Она чуть развела колени, за чем последовало повелительное:

— Шире. Шире! Я люблю, когда женщина полностью покорна и доступна. Поняла?

Пунцовая Керлис кивнула, раскинув коленки как могла. Гле Дуаз чуть подвинулся, подходя к ней сбоку, так что мне стало видно все, раньше им закрываемое.

Я зажмурилась, закусив губу. Нужно было сразу же прервать это безобразие! Вряд ли узнаю что-нибудь полезное. Но непонятные иголочки продолжали покалывать, будто о чем-то предупреждая.

Керлис блаженно вдохнула, и я не удержалась, снова выглянула в щелку.

Девушка сидела, раскинув ноги и упираясь сзади ладонями в стол. Он стоял сбоку, левой рукой затянув ее волосы так, что подбородок задрался вверх, а правой небрежно водил по лону, явно безошибочно определяя самые чувствительные точки и заставляя ее подрагивать. Наклонился, захватив губами ближайшую грудь, заставив служанку выгнуться еще сильнее.

— Кто твой господин?

— Ты, — прохрипела она.

— Если хочешь стать целиком и навсегда моей, должна делать все, что я велю, — он отнял палец, и она потянулась за ним.

— Я делаю… еще…

— Нравится? — он небрежно ввел полпальца в лоно, явно исследуя, и еще сильнее потянул за волосы.

— Дааа… — прохрипела она.

Гле Дауз взялся двумя пальцами за самый чувствительный комок плоти, сжав его. Девушка вздрогнула, и он тут же отнял руку и поднял голову, продолжая тянуть ее волосы и с довольным видом наблюдая, как живот и лоно сокращаются в легком оргазме.

— Будешь хорошей девочкой — в следующий раз дам больше, — шепнул на ухо и вдруг обернулся ко мне. Я отпрянула, испугавшись, что он меня увидит — а вдруг с самого начала знал?! Щеки вспыхнули, гле Дуаз усмехнулся, отворачиваясь и исчезая из поля зрения.

— Сбрей это, — палец ткнул в густую растительность между по-прежнему бесстыдно разведенных ног Керлис.

Хлопнула дверь.

Керлис продолжала сидеть на столе, терлась о него, положив руку на вторую, не удостоенную вниманием «господина» грудь.

Удостоверившись, что гле Дуаз ушел, я заставила себя выйти из ванной.

— Вымоешь стол дочиста, — бросила. Моя бы воля — я бы его тут же сменила!

Служанка вспыхнула, мигом оправляя юбку. Гордо задрала подбородок. Вот любвеобильный… шакал!

— Что он заставляет доносить обо мне?

— О вас? — презрительно скривилась Керлис. — Да нужны вы ему, его интересую я!

— О чем он расспрашивал? — прошипела я.

— Ни о чем, — вздернула головой служанка.

Руки так и чесались дать ей затрещину. Память выдавала странные кульбиты: некоторые вещи всплывали будто сами собой — как, например, воспоминание об алхимике в нашем городке. А некоторые будто наоборот, не желали проявляться. Например, я совершенно не могла вспомнить, по каким причинам взяла с собой Керлис. А ведь это казалось правильным и логичным!

Ночью, еле дождавшись, пока Керлис заснет, я снова проскользнула к Тили, не желавшей оставаться в стороне и оставлять нас одних.

Когда я уходила, они спорили, идти ли ей, но сейчас, похоже, согласие было достигнуто. Тили оделась в мужскую форму, какую носили все охранники гарнизона. Большая рубаха и брюки смотрелись на девушке странно, даже нелепо, но выражение решимости, застывшее на лице, искупало несуразность наряда. На диване лежала еще одна такая же форма — похоже, ждала меня.

— Ты что, бедных мальчиков очистила, пока они мылись в бане? — хмыкнула я.

— Из постирочной забрала, потом верну, — пожала плечами Анфис. — Уж простите, грязное. Но в этом вам будет удобнее.

Я кивнула, соглашаясь — в конце концов, именно мы просили раздобыть Анфис какую-нибудь подходящую одежду. Мужская форма ничем не хуже платьев служанок, а во многом и лучше. Тили провела в спальню, где я быстренько переоделась.

Брюки сели как-то слишком уж привычно, будто я всю жизнь не проходила в тяжелых наслоениях тканей и кринолинов. Подвязав пояс и закатав штанины с рукавами, я осталась удовлетворена. Волосы еще с ночи заплела тугими косами и закрепила вокруг головы, чтобы не болтались.

Коридоры ночной крепости казались наполненными зловещими тенями и скрипами. В каждом углу чудился пристальный взгляд визиря, а перейти темный пустой столовый зал и вовсе представлялось подвигом.

Мы медленно продвигались, прикрывая язычки захваченных свечей ладонями.

Камин не горел, в окна почти не долетало света: затянутое тучами небо скрывало звезды, а уличные светильники в этот час уже не горели.

Я приблизилась, схватилась за ручку, запаниковав: а вдруг дверь на этот раз не откроется?

Но ручка снова засияла серебристыми огоньками, замок тихо щелкнул, отворяя нам проход.

— Как у тебя так вышло? — прошептала Тили.

Я пожала плечами, кто знает. Вышло, и хорошо.

Внутри, вопреки опасениям, непроглядной темени не было — так же, как и в прошлый раз, горели магические светильники, отмечая двери.

О глазках я говорить не стала — боялась нарваться на еще какую-нибудь экзекуцию очередной невесты. Поглядывая на рисованную карту, мы двинулись в сторону того загадочного здания, стараясь не запутаться и выдержать направление.

Поначалу шли тихо, осторожничали. После первого длинного подземного перехода немного осмелели. То ли потому, что втроем, то ли я уже попривыкла, что-то из путей вспоминалось и курс выбирать удавалось легче.

Мы медленно продвигались, подскакивая от каждого шороха. Гастон как-то незаметно оказался впереди, Тили посередине, я замыкала шествие. Парень уверенно вел, неожиданно преобразившись: походил не то на крадущегося хищника, не то на охотника. И все больше мне нравился.